Вспомни меня. Книга 2

Я знаю, почему он просит меня о медлительности и осторожности: на протяжении всего спуска, хоть он и отвесный, местами имеются не очень приятные на вид выступы с острыми, как ножи, рёбрами. Если спускаться быстро, можно зацепиться рукой или ногой, и такого удара будет достаточно для перелома. Поэтому я спускаюсь буквально по сантиметру под методичное «Умница. Не торопись!».

Едва мои ноги касаются точки назначения, я снова получаю «Умница» и указание:

– Снимай верёвку.

Только отвязав её, меня внезапно озадачивает вопрос:

– А как подстрахуешься ты?

– Наша верёвка длиннее этой, привяжу к какой-нибудь ели.

– Это ни разу не надёжно!

– Ненадёжно. Но лучше, чем ничего. К тому же, это всего лишь страховка.

Страховка… с чего, вообще, он взял, что она нужна? Верёвка, по которой я спустилась, куда крепче нашей, и крепление у неё более надёжное, чем тот прут на бетонном грибе, на который Альфа набрасывал петлю. Да и опасные выступы оказались, в итоге, на таком расстоянии, что до них и рукой было не дотянуться.

Но ему, опять же, виднее.

– Сейчас я спущу наши рюкзаки, оба сразу – так быстрее. Сможешь принять?

– Конечно.

Я не понимаю, зачем он задаёт такие глупые вопросы, и не могу уже дождаться, когда же он спустится сам. Какая-то внутренняя тревога не даёт мне покоя и беспричинно нарастает, пока Альфа возится, привязывая верёвку к нашим рюкзакам.

Закончив, он, так же, как и делал это раньше, выпрямляется, широко расставив ноги для большего упора, и понемногу начинает опускать наши рюкзаки.

– Отойди немного подальше, а то вдруг что-нибудь из них выпадет тебе на голову! – с улыбкой и даже немного игриво подсказывает мне он.

Я отступаю, и чем дальше, тем больший обзор мне открывается… и я не могу понять, что это за раздвоение у Альфы за спиной. Глаза то ли от напряжения, то ли от яркости света, свойственного горам, слезятся, а я напрягаю их изо всех сил, чтобы разглядеть, что же это такое.

Внезапно тень совершает независимое от Альфы движение, и только в этот момент мне удаётся распознать человеческую руку и огромный камень в ней.

И я ору. Что есть мочи ору. Все свои клетки призываю на помощь, мне нужно одно – как можно громче проорать его имя. Но вместо «Альфа» у меня получается другое слово. Оно почти полностью состоит из звука «А», поэтому его можно считать просто криком, но всё же в нём есть и другие звуки, но я, как и прежде, не могу не то что вспомнить, а даже понять, какие, потому что приходит ко мне это слово только в моменты отчаяния. Оно словно вырывается из такого места, которое залегает гораздо глубже моего сознания. Из сердца.

Он делает это так быстро, что я не могу разобрать движений. Единственное, что успеваю понять и запомнить – ему удаётся уклониться, избежать удара, но не получается защититься от толчка. Всего одно движение чужой руки, одно мгновение, и мир вокруг меня перестаёт быть миром.

Я будто в вакууме, в пространстве, оглушающем каким-то ультразвуковым свистом в ушах, наблюдаю за тем, как Альфа соскальзывает со скалы вниз. Меня душат бессилие и ужас. Кажется, клетки в мозгу лопаются, как маленькие воздушные шарики, причиняя, однако, невыносимую боль. Я бы предпочла, чтобы лопнули мои глаза… нет, лучше весь мир бы лопнул, и чтобы ничего не стало. Чтобы не было меня.

Страховочная верёвка натягивается как резинка и Альфу отбрасывает прямиком в отвесную стену. Когда я вижу, как он пытается сгруппироваться и смягчить удар, шары в моей голове мгновенно прекращают лопаться.

Он всё-таки успел к чему-то привязать страховочную верёвку! Вот, почему он так долго копался!

Моё сердце колотится, как лихорадочное, ногти впиваются в кожу ладоней – я надеюсь, я верю, что он спасётся.

Однако его тело, повиснув на несколько коротких мгновений в воздухе, вдруг снова начинает падать… прямиком на лезвие-подобные рёбра камней. От удара его снова отбрасывает, но не сильно, и мне видно, что каким-то чудом ему удаётся схватиться за один из выступов рукой. Но и это не помогает: рука соскальзывает, и Альфа падает вниз.

Глава 27. Ты помнишь

Odesza - Falls

Потребность в знании, что он жив, выжил, так велика, что мои мышцы готовы выпрыгнуть из кожи – только бы поскорее.

Альфа смотрит на меня широко раскрытыми глазами и иногда моргает.

– Т-ты... ты… – скриплю я и никак не могу сообразить, что же самое первое мне нужно у него спросить.

Он странно дышит, как-то рывками так, словно в горле у него что-нибудь застряло и никак оттуда не выскочит. Я лихорадочно глажу его грудь, ищу на ней что-нибудь страшное, что-нибудь такое, что высосет из меня весь воздух, но… ничего не нахожу.

– Л… л… леннон… – произносит он и смотрит вверх.

Я поднимаю голову и вижу, что по злосчастной верёвке, которую лучше бы я никогда в своей жизни не находила, спускается человек. Я узнаю его – это до боли знакомый персонаж, некто, кому я когда-то легко дала имя Хромой.

Альфа вновь выдыхает что-то невнятное.

– Что?

– Л-л-леннон, – опять повторяет и смотрит на меня.

Может быть, у него галлюцинации? Бред?

– Это же я! Я!