Вспомнить всё

Прижимая коробку к груди, он быстрым, широким шагом направился к аварийному люку. Конечно, стюардесса бросилась за ним следом, однако Мильт рывком распахнул створку, шагнул за порог, с лязгом захлопнул люк, оглядел тесную клетушку шлюзовой камеры и принялся откручивать кремальеры запоров массивного люка, ведущего за борт, в открытый космос.

– Мистер Бискл! – донесся сзади приглушенный дверью крик стюардессы.

В панике отворив люк, стюардесса ощупью потянулась к нему, но схватить его не смогла.

Стоило Мильту справиться с запорами внешнего люка и потянуть створку на себя, котенок в коробке под мышкой фыркнул, яростно зашипел.

«И ты туда же?» – подумал Мильт Бискл и придержал руку.

Снаружи, из-за приотворенной створки внешнего люка, дохнуло смертью, пустотой, леденящим межпланетным холодом. Почуяв близкую гибель, Мильт, подобно котенку подхлестнутый инстинктивным страхом, отшатнулся прочь, крепче прежнего прижал к груди ношу, замер, даже не пробуя сдвинуть тяжелую створку хоть чуточку дальше… и тут стюардесса мертвой хваткой вцепилась в его плечо.

– Мистер Бискл, вы в своем уме? – всхлипнула она. – Господи, что вы такое затеяли?

С трудом затворив внешний люк, она поспешно завернула до отказа кремальеры запоров, привела аварийный шлюз в первозданный вид, втолкнула обмякшего Мильта в салон и увлекла назад, к креслу.

– Вы же прекрасно понимаете, что, – со вздохом откликнулся Мильт.

«И не воображай, будто остановила меня, – подумал он. – Твоей заслуги в этом нет. Я вполне мог бы взять себя в руки и довести задуманное до конца, но передумал».

Передумал… пусть даже сам не понимал отчего.

На марсианском Космодроме Три, его, как и ожидалось, встречал доктор Де Винтер.

Оба двинулись к ожидавшему невдалеке вертолету.

– Мне только что сообщили, – с тревогой в голосе заговорил Де Винтер, – что во время полета вы…

– Все верно. Пытался покончить с собой… но передумал. Возможно, вам удастся понять почему. Вы ведь психолог, авторитет в вопросах всего, что творится у нас под черепушкой, – заметил Мильт.

В вертолет он поднялся с осторожностью, стараясь не встряхнуть, не потревожить коробку с рыжим терранским котенком внутри.

– Вы по-прежнему собираетесь претендовать на земельный участок для себя с Фэй? – помолчав, осведомился доктор Де Винтер, как только вертолет понес обоих над зелеными, влажными от росы полями высокобелковой пшеницы. – Несмотря даже на… ну, понимаете?

– Да, – кивнув, подтвердил Мильт.

Насколько он мог судить, ничего другого ему не оставалось.

Доктор Де Винтер покачал головой.

– Вы, терране, просто неподражаемы! А это кто у вас? – спросил он, с явной опаской оглядев коробку на коленях Мильта Бискла. Очевидно, ему котенок казался чужой, жуткой в своей непривычности формой жизни. – Одно из терранских существ? Своеобразный, однако же… э-э… организм.

– Компанией мне будет, – пояснил Мильт Бискл, – пока я продолжаю работу, возделывая собственный, личный участок, либо…

«Либо помогаю вам, проксимцам, с восстановлением Терры», – мысленно добавил он.

– Не змея ли это из тех… так называемых «гремучих»? Кажется, дробь погремушек я слышу, – заметил доктор Де Винтер и отодвинулся от коробки как можно дальше.

– Он просто мурлычет, – поправил его Мильт Бискл, погладив котенка.

Управляемый автоматическими электронными контурами вертолет ровно, уверенно бороздил простор тусклых, красноватых марсианских небес.

«Постоянный контакт со знакомой, привычной формой жизни поможет не сойти с ума, – искренне радуясь обществу котенка, рассуждал Мильт. – Поможет жить дальше. Пускай наша раса повержена, уничтожена – не вся терранская жизнь истреблена без остатка! Возможно, рекультивировав Терру, мы сумеем добиться от новых властей разрешения на устройство заповедных угодий… да, пусть это станет частью нашей задачи, – решил он, снова погладив котенка. – По крайней мере, на такую награду мы рассчитывать вправе».

Сидевший рядом доктор Де Винтер тоже пребывал в глубоких раздумьях. Сложной работой инженеров-электромехаников, базировавшихся на третьей планете системы, мерой таланта и знаний, вложенных в симулякр, дремавший в коробке на коленях Мильта Бискла, он восхищался от всей души. Подобные достижения техники впечатляли даже его: ведь он в отличие от Мильта Бискла мог оценить их по достоинству. Рукотворный зверек, принимаемый терранином за подлинное живое существо из прошлой, привычной жизни, послужит ему опорой, стержнем, благодаря которому этот человек сумеет сохранить психическое равновесие.

Да, но как быть с другими инженерами-рекультиваторами? Что поможет каждому из остальных безболезненно пережить то же самое откровение, завершив труд и в свою очередь – волей-неволей – взглянув в лицо правде?