Вспышка. Как обезвредить инфекцию до появления осложнений

…Светлане в 1993 году было 14 лет. Настоящая русская красавица: кровь с молоком, коса с ладонь, большие светлые глаза. Дома, в деревне, у нее вроде как началась ангина. Налет на миндалинах, высокая температура, боль в горле. Родители вызвали фельдшера, который, осмотрев горло, заподозрил что-то неладное: налет слишком плотный, как пленка, полностью покрывает нёбные миндалины, дужки и язычок, очень трудно снимается шпателем, а где получилось его отодвинуть, слизистая кровоточит. Фельдшер такое видел впервые, на обычную ангину это точно не походило. Позвал хирурга на помощь.

Хирург, обнаружив, что налет распространяется дальше миндалин, вынес вердикт: паратонзиллярный абсцесс[61]. А так как лора в фельдшерско-акушерском пункте отродясь не было, то самостоятельно этот «абсцесс» и вскрыл.

Состояние Светы вопреки ожиданиям не улучшилось, а наоборот – температура тела зашкаливала, усилилась боль в горле, разбухли шейные лимфатические узлы, образовав конгломерат, отекла шея. Хирург решает, что «абсцесс» дренирован не полностью, и разводит края раны, чтобы удалить остаток гноя. И снова вместо ожидаемого улучшения произошел парадокс: отек распространился ниже ключицы, упали жизненные показатели, нарастала дыхательная и сердечно-сосудистая недостаточность. По санавиации девочку доставили в областной центр, где за пару часов в полном сознании она ушла туда, откуда еще никто не вернулся.

Света все понимала, но верить не хотела. Разве можно поверить в конец, когда тебе 14? Тут и в 80 поверить сложно! Девочка в приемном покое взяла врача за руку и, распахнув с надеждой свои красивые глазищи, прошептала:

– Доктор, я же буду жить, правда?

И доктор, глядя в эти бездонные глаза, соврала:

– Конечно, будешь, Светочка! Конечно, будешь…

Еще несколько часов.

Смерть – неотъемлемая часть жизни. Когда люди перестают ценить жизнь, ее блага, смерть сильно злится, как старшая сестра, когда обижают младшую. Очень много инструментов в руках у смерти, кроме пресловутой косы. И один из самых мощных – инфекции.

Пожалуй, каждый врач хоть раз задумывался, какой смысл в этой работе, если ты не можешь спасти человека? Эти судорожные сопротивления неизбежному доводят до истерики, когда ты – смешной, нелепый, ничтожный, заранее проигравший – до хрипоты в голосе, до пены у рта орешь, пытаясь вырвать из костлявых лап очередного бедолагу. А смерть слушает тебя внимательно, впитывает каждый жест, каждое бранное слово и молча берет свое.

В истощающем припадке вдруг замрешь, глубоко вдохнешь и ищешь смысл. И находишь. Время. Наверное, медицина дает людям время. Но как им распорядиться, решают только сами люди. Но к черту лирику! Медицина – это наука, смерть – это необратимое прекращение всех биологических функций, поддерживающих живой организм, а дифтерия – это инфекция, легко приводящая к смерти.

Вспышка постепенно сошла на нет, ориентировочно к 1996 году. И были конференции и разборы летальных исходов, ошибок диагностики. А ошибки делались не в силу чьей-то нерадивости, а потому что не ждали, не видели, забыли про такую болячку. Надеялись на прививку.

А что про прививку, неужели не сработала? Конечно, не сработала… у тех, кого не вакцинировали! По разным причинам, включая и общественно-политические, с начала 80-хх годов ХХ века начала формироваться невакцинированная прослойка населения. Детей забывали привести в поликлинику на прививку, начали гордо отказываться от вакцинации, потому что получили на это право, лепились ложные медотводы направо и налево и много всего другого. Популярное возрастное распределение заболевших в те годы – подростки и молодые люди. Либо не вакцинированные совсем, либо не ревакцинированные. Кто получал хоть одну дозу вакцины, болели локализованной формой дифтерии и выздоравливали. Вообще не привитые выдавали токсические, гипертоксические формы, часто со смертельным исходом.

«Я в ту вспышку не болела, но была носителем. Привитая. Лежала в больнице, насмотрелась ужасов. И видела тревогу врачей. Ежедневно нам, здоровым, делали кардиограмму. Анализы мочи, по-моему, раз в три дня. При мне привозили тяжелых больных. Это страшно. Запомнилась женщина – сама врач, терапевт. Подозревала у себя дифтерию, но тянула до последнего. Привезли в очень тяжелом состоянии, не знаю, к сожалению, о ее судьбе…»

«Действительно страшно! И развивается прямо за какие-то несколько часов… Я в 1995 году, не сделав в школьные годы большую часть положенных прививок из-за отвода аллерголога, сам стал жертвой этой болезни. Большую часть лечения я помню сквозь бред, галлюцинации с просветами сознания. Помню многократно приходившего кардиолога и его слова: „Увы, молодой человек, но теперь вам придется жить с больным сердцем. И неясно, чем это может закончиться“. Как в воду глядел. Не игнорируйте календарь прививок. Берегите себя и своих детей!»