Встреча

– Знаете, – начал я, – у меня есть сын. И я его ругал…

– Ругать детей иногда необходимо для их же пользы, это является вашей обязанностью как родителя, – снисходительно сказал отец Герасим. – Кроме, разумеется, случаев, когда превышается мера или отсутствует объективная причина, по которой наказывается ребенок.

– Да в том и дело, что так и было, – смущенно вздохнул я и почесал затылок. – Я его, что ли… Ненавидел, так сказать… – Видя, что батюшка ждет дальнейшего развития мысли, я продолжил: – Я не знаю, почему… Вернее, уже знаю, догадываюсь… Так вроде вел себя мой отец… Ну, не так, не такими словами, вообще он очень любил, конечно, меня, никогда не бранил без причины, а я…

– А вы?

И тут, после этого его краткого вопроса, меня как прорвало:

– Меня бесила эта его детская глупость, он вечно был недоволен, капризничал, все ронял, падал без конца, у него все было через одно место… Или такую тупость всегда сморозит, хоть стой, хоть падай… Вопросами своими сыпал без конца, как будто мне делать нечего было, как на них отвечать…

– Вы говорите о нем в прошедшем времени. Он…

– А, не, все в порядке, просто мы с ним успели подружиться, – торопливо развеял я недоумение отца Герасима.

– О, и как он теперь себя ведет? – полюбопытствовал священник.

– Ну… Признаться честно, он кажется мне гораздо спокойнее и мудрее, и напротив – чаще я сам стал ощущать себя кретином по сравнению с ним…

– Вы поняли, что неверно вели себя, но все равно до сих пор злитесь, когда говорите о наивности?

Маленький Кудряш вдруг негромко произнес:

– Он боится глупости, потому что считает себя умным.

Странное дело, в этих его словах не было ни грамма осуждения, лишь сочувственная констатация факта. Поразительный Малыш…

– Я… Боюсь глупости, – неуверенно повторил я за ним, до конца еще не сознавая значения этой фразы.

Отец Герасим немного посмотрел на меня изучающе, а потом сказал:

– Вы читали Новый Завет? В одной главе говорится о том, как Христос на проповеди подозвал к себе маленького ребенка и обратился к народу, говоря, что кто не уподобится и не будет, как это дитя, тот не наследует Царства Небесного. Как вы думаете, почему Он так сказал? Из-за того ли, что нужно быть таким же беспомощным и неразвитым? Или все-таки Он имел ввиду, что детская душа чиста перед Богом, не успев еще нахвататься греха на земле? Дети ведь чувствуют многие вещи гораздо лучше взрослых, но постепенно, с возрастом, эта простота, к великому сожалению, в большинстве случаев пропадает, и лишь вернув ее, можно стать ближе ко Господу. Детская наивность и непосредственность, которые так раздражают вас, – есть проявление той самой Божественной, не оскверненной пока чистоты, а вовсе не слабость интеллекта, Христос не просто так сравнивает Святость с детством. Подумайте над этим хорошенько, – улыбнулся он и накрыл меня епитрахилью…

Идя навстречу Славику и Вячеславу Александровичу, терпеливо дожидавшимся меня, я крепко задумался. То, что я услышал, требовало серьезного осмысления. Удивительно, в который раз я не замечал очевидных вещей: из нас троих именно Славушка видел и общался со Светозаром. Случайность?.. С другой стороны, Павлуша у Пал-Игрыча вряд ли знал про своего Хранителя. А может, просто не обращал на него внимания, мне это, в конце концов, не ведомо. Приведенный отцом Грасимом пример из Священного Писания не шел у меня из головы…

Однако, несмотря на пухнувший от дум мозг, мне здорово полегчало, и при выходе из храма я в сердцах приобнял шедших по бокам Малыша и Бизнесмена и постарался не слишком громко сообщить им, какие они замечательные и как я рад, что они у меня есть. Надеюсь, со стороны это выглядело так, будто я просто растопырил руки, находясь в благодушном после посещения церкви настроении.

– Славушка, милый, прости еще раз, не стоило вообще на тебя орать, – проговорил я в нежном порыве.

– Да забыли уже, – махнул добрый Ребетенок рукой и хихикнул: – Ты такой чудной!

– Внимание, – резко прервал Вячеслав Александрович. – Прямо по курсу – Мария!

Чуть развевающаяся в такт походке юбка, точеная фигурка под курточкой, виднеющаяся из-под белоснежного платка темная густая коса… Легкая улыбка, в глазах веселые искорки: она рада видеть меня!

– Не забудь, Дон Жуан, у Славика еще не было возможности нами поуправлять, – вернул меня с небес на землю Взрослый. – Вот завтра сольемся – и хоть обвстречайся!

Он был абсолютно прав: я поступлю нечестно и эгоистично по отношению к Малышу, если позволю себе задержаться тут ради своих амурных чувств, пусть Маша и ему тоже очень нравится. Хотя по ее взгляду было видно, что она хотела прогуляться и поболтать, я почти наверняка знал, что она не обидится в случае отказа – и это являлось еще одной немаловажной чертой в ее характере, которую я по-настоящему ценил.

– Маш, – начал я первым, чтобы не терять время. – Ты прости, я сегодня не смогу пообщаться. Мне надо многое обдумать, отец Герасим кое на что открыл мне глаза.