Встреча, или другая реальность. Черная Дыра

— Разве? — Недоумевая сказала Прасковья. Казалось она была растеряна происходящем. Этого не могло. Прасковья подумала. «НЕУЖЕЛИ Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЕЗУМНА. БЕЗУМНА. БЕЗУМНА.» И в тот же миг она решила для себя, что этого не может быть в реальности. Реальность как и жизнь жестока. Она не подвластна человеческому чувству. Реальность…

В Это самое время комната где находилась Прасковья стала изменяться. Прямые углы комнаты стали смещаться. Все стало расплывчатым и мутным.

Марфа спросила:

— Что ты делаешь…?

Прасковья жестока улыбнулась. Она наверное даже усмехнулась, что она думая о том, что все что происходит с ней, это не реальность а лишь только фантазия, чья-то злая шутка. И чем больше она думала о ней, тем больше она приобретает выдуманную реальность. Искаженного изображение ее подсознание в реальной ее пространстве мозгового подсознание и ее воображение. Дали свой незамедлительный результат.

«ЭТО Я. Решила она. И…»

— …Перестань, — Неистова Выкрикнула Марфа. — Мне больно!

— Ага! — Злорадно выкрикнула Прасковья. — Тебе больно! А мне? Что чувствовала я когда ты, хотела доказать, что я сумасшедшая.

— Но это так!

— Я не сумасшедшая. — С полной уверенностью в своей правоте заявила Прасковья.

— А кто же ты? Если не безумная.

— Я не безумная. — Крикнула Прасковья. И в туже минуту в палате откуда не возьмись поднялся ветер. — Это даже был не ветер. А ураган. Прасковья оградила рукой глаза что бы защитить их от ужасного ветра.

Марфа крикнула:

— Разве?

— Говори.

Марфа спросила:

— Что ты помнишь?

Прасковья немного подумав, поинтересовалась:

— О чем это ты?

— Помнишь бар в Жуковском?

Та утвердительно кивнула головой.

— Ага.

Марфа спросила:

— И?

Прасковья не поняла:

— Что и?

Марфа спросила:

— Что ты помнишь вообще? Какое твое последнее воспоминание?

Прасковья задумалась. Она пыталась вспомнить, что произошло там, у бара в Жуковском. Но она ничего не помнила. Не помнила не потому, что не помнила, а потому, что какая-то частичка памяти просто стерлась из ее воспоминание. Одно она знала наверняка. Что она ехала в одной машине с Лагужиной. Ехала и ей почему-то казалось, что она еще не вышла из этой машины. Она словно в чьих-то руках. Кто-то управляет ей. Кто-то невидимый и ужасный. Кто-то залез в ее подсознание и, не хочет покидать его.

Марфа спросила:

— Что-нибудь вспомнила?

— Нет. — Ответила Прасковья. — Это просто невозможно!

Марфа спросила:

— Что невозможно?

— Я не помню!?

— И?

— Что и?

— Задай себе вопрос Прасковья. Почему ты ничего не помнишь?

Прасковья предположила:

— У меня амнезия?

— С чего это ты взяла?

— Ты ведь говорила, что ты безумна?

Прасковья возразила:

— Я это не говорила.

— Н ты подумала об этом?

Прасковья удивилась:

— Как ты об этом узнала?

— Я? Знала это всегда.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я знаю все, о чем человек думает.

Прасковья настороженно спросила:

— Кто же ты?

— А сама как думаешь?

Сердце Прасковьи затрепетало. Она боялась даже предположить, что или кто это, стоит передней. Казалось, что никто не мог объяснить это не объяснимое. Прасковья ответила:

— Я не знаю.

— Знаешь. — Утверждала Марфа.

— Кто же ты?

— А сама как думаешь?

— Дух?

— Нет.

— Призрак?

— Нет?

— Тогда кто?

— Это сейчас не так важно, как то, что ты не знаешь?

Прасковья с осторожностью спросила:

— Что я не знаю?

Марфа легонько улыбнулась. Сказала:

— Дурочка, ты не знаешь что происходит. Мы здесь болтаем уже минет тридцать и, никак ты не можешь мне ответить на один единственный вопросительной вопрос.

Прасковья в растерянности спросила:

— Какой вопрос?

— Ты не помнишь?

Прасковья задумалась.

— Нет, не помню.

— Разве?

— Да. — Призналась Прасковья. — Не помню.

— Мы разговариваем уже около тридцати пяти минут. — Удивилась Марфа. — И ты не помнишь?

— Нет не помню. — Лицо Прасковьи изменилось. Оно окаменело. Мускулы лица стали неподвижны. Зрачки глаз расширились. Она протянула руку к Марфе. И словно голодная волчица провыла. — НЕТ.

Марфа спросила:

— Что нет?

Но лишь увидела она, застывшую Прасковью. В ту же секунду стены палаты исчезли как по мгновению око, и появившейся на месте стен белое пелена, рассеявшись, превратило эту палату в просторы вселенной. Там где-то в дали Прасковья увидела себя. Рядом находился Григорий, ее муж и дочь Нина. Они смотрели на нее, а она смотрела на них. Долгое молчание. Тишина. Покой. Это то, что было в ней. В Прасковьи. В ее сущности.

Марфа посмотрела в даль. Ей показалось, что она стоит в каком-то окне пространства вселенной. Песчинка в огромном пространстве бесконечности и хаоса земного притяжение.

Что касается смотрящих на них Гамарэлы и их космических двойников, то они наблюдали за ними, смотря на них в открытое окно вселенной, где все могли посмотреть на себя со стороны.

Гамарэла сказала:

— Это Вы Прасковья. В реальности Вашего мира.

Прасковья мрачно посмотрела в это окно, спросила:

— Кто она?

— Она? — Ответила Гамарэла. — Это ты.

— Но как это может быть? Я не понимаю?

Григорий сказал:

— Я то же не понимаю?

Дочка прижалась к маме, сказала:

— Мне страшно.