Встреча с родиной

– Феномен, успокойся, мы по вам работать не станем.

– Феномен! – выхожу на него. – Я не вижу их, буду вслепую работать, постарайся скорректировать!

– Да все. Пизда нам.

Я стреляю, пытаюсь выйти на Феномена, запросить корректуру. Тишина. Феномен убит. Из его группы в живых осталось двое. Когда сопротивляться было бесполезно, они каким-то чудом умудрились спрятаться в лисьей норе, которую хохлы то ли плохо проверили, то ли вообще забыли проверить. Сутки они просидели там не шевелясь, с гранатами в руке на случай, если их обнаружат.

Потом, когда их эвакуировали, рассказывали, что хохлы, приехавшие отбивать позицию, всю ночь сидели в соседнем блиндаже и переговаривались, что вот-вот придут русские и убьют их, так что лучше бы им валить. На следующее утро действительно пришли русские. Пулеметчик хохлов, как только понял, что на них накатывают, бросил оружие и начал убегать. Потом побежали все, и их в спину просто расстреляли эти двое из группы Феномена.

В тот день еще несколько штурмов умерли «в прямом эфире». Один из них мне запомнился фантастической выдержкой. Он лежал под сильнейшим обстрелом со своей группой и корректировал работу нашей арты по выходам хохлов. Это был зэк, бывший военный лет пятидесяти. Я не помню его позывной, но хорошо помню, как он погиб.

– Ребята, север 50 натяните и будет отлично, – корректирует он работу нашего миномета.

– Наблюдай разрыв.

– Как упало?

– …

– Ты на связи вообще?

– Парни, извините, мне прилетом ноги оторвало.

Через минуту он умер, помощь оказать не успели. Извините? Тебе не за что извиняться, спи спокойно, воин. Да упокой Господь душу раба Твоего, чье имя Тебе известно.

Отдельно упомяну бойца, из числа разведчиков, чья задача была в сопровождении штурмовых групп на позиции относительно безопасным маршрутом. Из-за начавшегося беспорядочного обстрела он отделился от группы основных сил с несколькими бойцами, которые впоследствии погибли. Зашел он слишком глубоко, оперативная обстановка не позволяла ему оттянуться назад. В течение дня он занимался корректировкой нашей артиллерии, ближе к вечеру его ранило осколком. Целых 2 дня он периодически выходил на связь и слезно умолял его эвакуировать. Сделать это было невозможно. Как мы ни пытались. Иной раз было страшно слушать рацию. Потом он замолк. Надеюсь, ты обрел покой, солдат.

Ещё один из старших групп попал под перекрестный огонь пулеметов в заранее подготовленной засаде, его ранило, уйти он не смог.

– Блядь, я вытекаю, парни. Ладно, всех вас люблю, мы победим.

В тот день погибли и оба друга Али, те самые, с которыми мы мирно сидели в моем блиндаже. Их группа быстро взяла бетонный дот хохлов, закрепилась там без потерь, но при отражении наката одного из них снял снайпер, второй умер от прилета мины. Али полночи ходил около блиндажа, иногда поднимался на позицию, смотрел вдаль. Я, как мог, старался его ободрить, говорил, что это война и погибнуть может каждый. Они умерли, как полагается настоящим моджахедам, забрали с собой неверных и отправились в Вальгаллу, или как там это у мусульман называется.

Первый день подходил к концу. Группа эвакуации, кажется, стала ниже ростом сантиметра на три, настолько они стерлись, носясь туда-сюда за ранеными. Вытащили около 20. Общее число убитых и раненых я не считал. На «ноле» настроение штурмов было подавленным. Афганец ободрял личный состав, говоря, что по перехватам хохлов ясно, что дела у них тоже идут не очень. Так ли это было на самом деле, я не знаю. Афганец уверял, что у них больше нет резерва, всех убило нашей артой. Готовимся к следующему дню.

Идем в гости

Три часа ночи. На меня выходит наш штабной связист:

– Я иду к тебе, встречай.

– Принял.

Что за ночные визиты? Приходит высокий худощавый парень с позывным «Остров» в сопровождении охраны. Тоже зэк.

– Тебе надо переместиться, командир очень злился, что ту «бэху» не спалили.

– Понимаю, но я вслепую работал, что я мог сделать. Сожгли бы артой, если очень надо.

– Да это все понятно, надо придумать, куда тебе встать, чтобы ты мог крыть этот угол. Утром мы идем дальше, в прилегающую лесополку.

– Так давай я туда и встану, где Феномен был, оттуда же все видно будет.