Встречайся со мной, Брайсон Келлер

Брайсон приветствует Дастина братскими объятиями, по-другому это не описать, а я неловко стою рядом, пока они разговаривают. На середине диалога Дастин замолкает и смотрит на меня.

– А ты что здесь делаешь? – Дастин переводит взгляд с меня на Брайсона.

Ложь быстро срывается с моего языка. Когда по жизни хранишь большой секрет, лгать становится легко.

– Хеннинг дала нам с Брайсоном общее задание по актерскому мастерству, поэтому нам нужно обговорить план репетиций. – Я не смотрю Брайсону в глаза, потому что знаю: тогда ложь будет неправдоподобной.

– Ясно. – Похоже, Дастин мне поверил, потому что он говорит Брайсону: – Шэннон наконец до тебя добралась?

Брайсон качает головой.

– Я ее сегодня не видел. – Он вздыхает. – А что? Ты сказал ей, что я сегодня опоздаю?

– Тебе пора с этим смириться. Ты же ее знаешь. Если Шэннон чего-то захотела, она это получит. Чем больше ты ее избегаешь, тем труднее будет потом, – говорит Дастин. – Итак, кто это?

Я судорожно сглатываю и невольно смотрю на Брайсона.

– Что – кто это? – спрашивает он. Может, Брайсон не лучший лжец, но я благодарен ему за это фальшивое невежество.

– Ты чего, мужик. Кто твоя подружка на этой неделе?

Прежде чем Брайсон успевает ответить, кто-то зовет меня по имени. Сначала я думаю, что чудесное спасение мне лишь померещилось, но когда поднимаю глаза, то вижу, как в мою сторону идет Донни.

– Привет, Кряк, – говорит Дастин, используя кличку, которую старшеклассники дали Донни в наш первый год в старшей школе. Сначала прозвище прижилось, но теперь в основном только Дастин его так зовет.

Брайсон тычет Дастина в грудь, и я благодарен ему за этот маленький жест.

– Э-э, поговорим тогда позже, Брайсон, – выдавливаю я.

Я тяну Донни за собой, когда звонок объявляет начало следующего урока.

Кабинет математики лишь в другом конце коридора, поэтому мы успеваем в класс раньше нашего учителя, мисс Ортон. Донни достает тетрадь из сумки и разглаживает ее, будто это самая ценная для него вещь. У нас с ним много общего, но любовь к математике в этот перечень не входит. В списке вещей, которые я ненавижу, этот предмет тесно сидит посередине между телефонными звонками и Леонардо Ди Каприо с его жаждой заполучить «Оскар».

Я открываю тетрадь на странице с домашкой на эту неделю. Я уже знаю, что все неправильно. И мне заранее на это наплевать. Но Донни считает своим долгом помочь мне не завалить предмет. Благодаря ему я умудряюсь наскрести хотя бы на тройку.

– Так о чем ты беседовал с Королем? – спрашивает Донни.

Я улыбаюсь нашей общей шутке.

– Э-э, Хеннинг поручила нам общий проект. – Лучшая ложь – та, что строится на правде. Я ни в коем случае не собираюсь рассказывать Донни, о чем Брайсон на самом деле хотел со мной поговорить.

– Невезуха, – шепчет Донни, как раз когда учитель входит в класс. Мы все начинаем искать x, но тридцать минут спустя я сдаюсь. X пропал без вести, предположительно погиб.

Остаток урока я сижу и смотрю на часы. Каждая минута приближает меня не только к наказанию, но и к пропуску дедлайна. Сразу после звонка над доской с потрескиванием оживает громкоговоритель. Раздается голос школьного секретаря:

– Брайсон Келлер и Кай Шеридан, пройдите в актовый зал. Спасибо. – Как будто я мог забыть. – Брайсон Келлер и Кай Шеридан, пройдите в актовый зал. Спасибо.

– За что? – спрашивает Донни. – Я думал, тебе нужно писать.

Я ругаюсь.

– Таков был план, но произошла одна фигня. – От моего былого гнева остался лишь крохотный тлеющий уголек. – Я опоздал.

– Черт. Фигово, – говорит Донни. Он даже не представляет насколько. Мы расходимся, и, не имея другого выбора, я иду в сторону актового зала.

Меня ждет час наедине с Брайсоном Келлером.

4

Я останавливаюсь перед актовым залом и делаю глубокий успокаивающий вдох, чтобы подготовиться к тому, что ожидает меня внутри. Не помогает. Я крепко вцепляюсь в лямку своей сумки, перекинутой через плечо. Выдохнув, я делаю решительный шаг. Двери распахиваются, и я вижу миссис Хеннинг перед сценой. В руках она сжимает бумаги.

– Спасибо, что в этот раз пришли вовремя, – говорит она, опустив взгляд на часы. Я направляюсь к ней. – Что ж, когда мистер Келлер решит почтить нас своим присутствием, пожалуйста, попросите его вам помочь.

– Помочь с чем?

– Нам нужно привести в порядок реквизит, чтобы мы могли начать репетировать «Ромео и Джульетту», – поясняет миссис Хеннинг. – Прошу, будьте поосторожнее. Часть реквизита сделали ученики, но в основном его пожертвовали мои коллеги. А значит, это священная реликвия, – улыбается миссис Хеннинг. – Удачи.

Я киваю. Не то чтобы у меня было право голоса в этом вопросе. Судя по поджатым губам, миссис Хеннинг тоже это понимает. Она идет прочь по проходу, но останавливается на полпути.