Встречайте, красноглазые, я ваш Нереварин...(СИ)

Нулена Тедас подробно объяснила Свену, как выйти к фояде Бани-Дад, которая выведет путника прямо на побережье моря Призраков, а там, на побережье, как раз и стоит сейчас лагерем клан Уршилаку. Только надо будет как-то горную цепь пересечь или по воде в обход неё добираться — там скалы далеконько от берега в море уходят. Но в любом случае идти придётся мимо даэдрического святилища Ассурнабиташли, а рядом с такими святилищами всегда шляются опасные даэдрические создания от скампов до дремор, уж кого по силам культистам призвать. Знаешь об этом, да? Свен почесал в затылке, разглядывая карту: да уж, прогулка намечается… Не вернуться ли в Балмору и не сказать ли Косадесу, что согласен, дескать, добывать хоть эбонит, хоть вулканическое стекло? Даже дыша каменной пылью и серой, а ещё постоянно рискуя сгореть заживо от выброса лавы или взрыва рудничных газов — всё равно это будет гораздо спокойнее таких прогулок.

— И вдоль фояды скальные наездники стаями, да? — спросил он Нулену, догадываясь, в общем-то, каким будет ответ.

— И алиты, кагути, дикие гуары — и почти все заражены какой-нибудь мерзостью, — охотно подтвердила она.

Свен, не удержавшись, тоскливо выругался. Спохватился, попросил прощения, но разведчица только хохотнула и даже попросила повторить про скампов. Он смутился, предложил поставить даме выпивку в качестве извинения, дама охотно согласилась, так что у Свена появилась возможность оценить, так ли данмерские женщины хороши, как о них рассказывают. Ну… ничего так, признал он (не отказывать же было разведчице на том смехотворном основании, что она страшненькая и, по его мнению, на вампиршу похожа). Нулена была та ещё затейница, и при этом куда темпераментнее эльфийки высокой, но всё-таки будь у него выбор, Свен бы предпочёл ночь эту провести с Эстирдалин.

А уж бродить без неё между скалами и мёртвыми чёрными деревьями, без конца глядя то наверх, то по сторонам, когда скальные наездники и правда кружат стаями… Оставалось прикрываться щитом и швырять камнями по кожистым крыльям — са’мому уязвимому месту тварей. Выматывало это несказанно, да Свен ещё, отбиваясь от летучих бестий, заплутал и долго пытался сообразить, куда же это его занесло.

И для полного счастья он вдруг понял, что ветер, заунывно тянувший свою бесконечную песню, звучит как-то иначе и в его вой вплетается тонкий посвист пепла. Пепельная буря, в Обливион бы её! И укрыться-то негде, а его не раз и не два предупреждали, что сразу же, услышав такой посвист, надо искать укрытие, пока ещё видно хоть что-то на расстоянии побольше, чем пять-шесть шагов. Одно хорошо — попрятались и все хищники, особенно скальные наездники: тяжко летать в желтовато-серой мгле, когда тебя швыряет туда-сюда порывами пыльного ветра и, того гляди, приложит с маху об скалу.*

Воздух мутнел прямо на глазах, наполняясь мельчайшей взвесью. Глаза слезились, горло моментально забило пеплом… Свен, обмотавшись полотенцем так, чтобы прикрыть лицо, брёл и брёл, безнадёжно вертя головой по сторонам; шёл сам не зная куда — куда вообще можно было пройти между голыми каменными склонами. И слезящимся глазам не поверил, когда увидел прямо перед собой дверь. Он рванул к ней, даже не подумав о том, куда она ведёт. Да какая разница? Пещера, шахта, гробница — главное, пронизывающего ветра, несущего тучи пепла, там не будет.

За дверью оказалась короткая лестница, ведущая вниз, к ещё одной двери. На лестнице этой, неловко вытянув ногу, сидел, без сил привалившись к стене, данмер средних лет с разбитой скулой и разодранным рукавом хорошей такой, нарядной и прочной рубахи. Услышав скрип двери и звук шагов, он оторвал голову от стены и открыл мутноватые глаза, обречённо уставившись на здоровенного нордлинга в тяжёлой броне и с топором у пояса. Да ещё и с лицом, закрытым грязной тряпкой так, что на виду оставались только глаза. Наверное, тоже красные, как у вампира. Свен подумал об этом и сдёрнул полотенце.

— Если что, — утомлённо сказал данмер, — взять с меня нечего.

— То есть? — Свен, конечно, понимал, что его вполне могут принять за разбойника, но уж очень не хотелось это признавать.

— То и есть, — с горечью отозвался данмер, — что одна тупая скотина сбросила меня, испугавшись алита, а другая поскакала за нею следом со всеми моими товарами. Всё мало-мальски ценное лежало у меня в седельной суме, а кошелёк я выронил, то ли когда вылетел из седла, то ли уже по дороге сюда. Благодарение Святому Рорису-Мученику, что алит погнался за гуарами, а на меня внимания не обратил!