Встречи на московских улицах

– Десять копеек, – ответил Антон Павлович.

– Кто торгует-то?

– Я-с, всё равно-с, – сказал Чехов. – Мы сродни-с.

– Пятнадцать копеек пара. Хотите? – сухо предложил старик.

«Продавец» согласился. «Ну и торговля!» – удивился разносчик.

Подошёл франт. На руках – светлые лайковые перчатки. Ему Чехов предложил один апельсин за десять копеек, десяток – за рубль пятьдесят.

– То есть как же это? – удивился франт. – Считать не выучились ещё?

Молоденькая барышня захотела купить десяток апельсинов. Ей Антон Павлович уступил их за рубль. Барышня сбила цену на полтинник и стала складывать апельсины в небольшой мешок. Но вдруг спросила:

– Может быть, кислые они у вас?

Чехов подтвердил: кисловатые. Барышня начала выкладывать апельсины обратно. Антон Павлович предложил:

– Попробуйте один, денег не надо.

Попробовала и ушла. Но вскоре вернулась:

– Хотите сорок копеек за десяток?

– Хорошо-с, пожалуйте. Только без кожи.

– То есть как же это без кожи?

– Кожей отдельно торгуем-с.

– Кто же кожу покупает?

– Иностранцы-с, они кожу едят.

Озадаченная барышня согласилась:

– Хорошо, давайте без кожи. Но это так странно, в первый раз слышу.

Конечно, Чехов шутил: барышня получила апельсины в их естественном виде и очень дёшево. Разносчик негодовал:

– Ну, торговля! Торговать-то – нужно орешек в голове иметь.

Коровин, поведавший об этом эпизоде многолетнего общения с писателем, говорил по этому поводу:

– Мы были молоды, и горе ещё не коснулось нас.

Нескучные прогулки. Нескучный сад образовался в 1830-х годах. Тогда для 1-й Градской и Голицынской больниц, а также Мещанского училища казной были скуплены сады и усадебные парки XVIII столетия князей Голицыных и Трубецких, крупных заводчиков Демидовых. Через сто лет Нескучный сад стал частью Центрального парка культуры и отдыха имени М. Горького. Старинный парк был (и остаётся) излюбленным местом прогулок москвичей. Не была исключением в этом и знаменитая актриса Камерного театра А. Г. Коонен:

– В свободные дни бродили мы по Нескучному саду и о многом разговаривали.

«Мы» – это Алиса Георгиевна и Н. Л. Тарасов, пайщик Московского Художественного театра, человек высокой культуры и необычайной доброты. Коонен говорила о нём:

– Молодой, красивый, прекрасно образованный, фантастически богатый, он, казалось, обладал всем, чтобы радоваться жизни и считать себя баловнем судьбы. Но при первом же нашем знакомстве я обратила внимание на то, что глаза у него всегда печальные и остаются печальными, даже когда он смеётся. Меня поражала какая-то трагическая опустошённость в нём. Это вовсе не было холодным равнодушием богатого, скучающего барина. Я чувствовала в нём какую-то горькую обречённость и не могла не относиться к нему с большим сочувствием, радуясь, когда мне удавалось вызвать у него хоть какое-то светлое душевное волнение. Очень подкупало в нём то, что он искренне интересовался моей актёрской жизнью.

Как-то во время очередной прогулки Николай Лазаревич сказал:

– Мне часто кажется, что за вашей жизнерадостностью и беспечностью скрываются какие-то совсем другие мысли и чувства, глубокие и серьёзные. Мне думается, что со временем вы будете играть не только весёлых девушек, но и драматические роли с большими сложными переживаниями.

Слова Тарасова сильно взволновали Коонен: ей шёл восемнадцатый год, и в душе она уже давно выросла из юбочки Митили («Синяя птица» М. Метерлинка). Перед ними маячил огромный дуб, был ветер, великан скрипел и как бы требовал: «Здесь, сейчас покажи, на что ты способна». И она показала:

– Я подбежала к могучему стволу дерева и начала читать: «Молчит гроза военной непогоды…» Николай Лазаревич от неожиданности замер на месте. Внимание, с которым он слушал, было поистине вдохновляющим. Когда я кончила, у меня сердце колотилось так, как если бы я сыграла Жанну д’Арк перед тысячной аудиторией. Помолчав, Николай Лазаревич сказал:

– Жаль, что вас не слышал Станиславский. Именно здесь. Уверен, что это навело бы его на какие-нибудь замечательные мысли. И знаете что, актёру вовсе не обязательно нужна сцена. Театр там, где есть актёр и зритель.

Потом добавил:

– А я прав. Вы непременно должны попробовать себя в какой-нибудь драматической роли. И не откладывайте далеко «Орлеанскую деву».

* * *

А. Г. Коонен соединила свою жизнь с основателем Камерного театра А. Я. Таировым. Своей привычке гулять в Нескучном она не изменила и приохотила к этому мужа. Это, кстати, сближало их, весьма отличавшихся друг от друга и по характеру, и по жизненному опыту: