Встречи на московских улицах

– Я люблю заниматься любовью с Осей (тут Лиля Юрьевна, как это бывает с дамами, смакуя, употребила запредельный глагол). Мы тогда запирали Володю в кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал».

Это же изощрённейший садизм со стороны Брик и мазохизм Маяковского. Удивительно ещё, что этот монстр в женском обличье не убил Маяковского как поэта (да и мужчину тоже). Но порвать всякие отношения с этой женщиной[57] он не смог. Поэтому Вероника Полонская была для него не только объектом чувственности, но и самоутверждения как мужчины. А когда в их отношениях наметились расхождения, это стало для поэта трагедией, завершившейся выстрелом в сердце. Словом, как говорят французы, хочешь знать истину – ищи женщину.

В парке. Владимир Сергеевич Бушин был человеком мобильным: постоянные командировки или пребывания в домах творчества Союза писателей. Когда находился в Москве, много ходил по городу или выезжал на лоно природы вне оного. Излюбленным местом его прогулок долгие годы оставался Тимирязевский парк, который он любил проходить насквозь, от одного входа-выхода до другого.

Как-то поздней осенью 1981 года Бушин собирал полиэтиленовые пробки для ножек мебели и чуть не наткнулся на старушку, которая была увлечена родственным занятием – искала бутылки, брошенные выпивохами. От неожиданности Владимир Сергеевич выпалил:

– Вот пробки собираю для стульев.

– А у меня нет стульев, – грустно ответила женщина.

Разговорились. Старушка пожаловалась: уже три часа ищет и ни одной бутылки, пьянчужки теперь редко бросают их, забирают с собой для обмена. Бушин поинтересовался именем женщины:

– Мария.

– А по отчеству?

– Максимовна.

– Сколько же вам лет?

– За семьдесят.

– Пенсию получаете?

– Сорок пять рублей.

Выходит, по полтора рубля на день. Не разгуляешься, но прожить можно, конечно, если не считать расходов на оплату жилья, коммунальных услуг, лекарств, одежды и прочее. Словом, это бедность, и неслучайно советские пенсионеры копили деньги на собственные похороны, назывались эти сбережения «гробовыми». Иностранцы по этому поводу говорили:

– Во всём мире люди копят деньги на жизнь, а в СССР – на смерть.

Да и в благополучные годы правления Л. И. Брежнева большей части населения жилось трудно. Но всё познаётся в сравнении: теперь и на похороны не скопишь, а нищих и попрошаек – легион.

…Но это уже другая тема, вернёмся к нашим героям.

Бушин протянул старушке рубль.

– Нет, не надо, – отказалась она.

– Ну вы же с двух часов тут, идите домой.

Взяла рубль, но не ушла.

– Я ещё постою.

Мария Максимовна не нищенствовала, а подрабатывала способом, доступным её силам и возрасту. И Бушин искренне пожалел её:

– Ах, что ей моя рублёвка! И что же я так мало дал? Ведь у неё никого нет, одна. Ведь и обидеть кто хочешь может старушку. Господи!

Кстати. Парки сегодня – далеко небезопасное место для прогулок. Но не будет преувеличением сказать, что это было всегда. Тимирязевский парк, например, таит в своих пущах тайну убийства студента Петровской земледельческой академии И. И. Иванова. Это случилось 21 ноября 1869 года.

Иванов обманом был завербован в подпольную организацию «Народная расправа», созданную С. Г. Нечаевым, который руководствовался в своей деятельности программой, изложенной им в «Катехизисе». Во главе организации стоял мифический ЦК, которому вменялось в обязанность действовать «как иезуисты». На эту установку следовали возражения:

– Можно ли достичь хороших целей дурными средствами? Как пробуждать любовь к людям, возбуждая их ненависть? Рядом обманов – достигать правды? Путём войны – добиться мира? Человек свыкнется с обманом и станет обманывать даже тогда, когда в этом не будет никакой надобности.

На попытки противоречия Нечаев отвечал:

– А теперь разве не все обманывают друг друга, и это делается ради корыстных, личных и мелких целей. И теперь разве не гибнут сотни и тысячи людей в угоду отдельных личностей и их целям, и целям своекорыстным?

Членам «Народной расправы» Нечаев внушал:

– Если вы хотите, чтобы из нашего студенчества вырабатывались действительные революционеры, старайтесь вести дело так, чтобы правительство возможно больше сажало их в тюрьмы, вышибало бы навсегда из школ, отправляло бы в ссылку. Выбивало бы их из обычной колеи. Только тогда они закалятся в своей ненависти к подлому правительству.

Ложь, мистификации, вероломство, шантаж и демагогия сопровождали каждый шаг Нечаева. Столкнувшись с этим, Иванов заявил о своём выходе из «Народной расправы». Руководитель организации расценил это как предательство и в назидание другим решил расправиться с непокорным студентом. Своё намерение он преподнёс членам организации как решение ЦК (такового не было).

Под каким-то предлогом Иванова заманили в грот парка и зверски прикончили. Кроме Нечаева в убийстве участвовали А. К. Кузнецов и П. Г. Успенский, вершившие акт возмездия «предателю и доносчику».