Встречи на полях

Но, когда я зажмуриваюсь и собираюсь произнести свой сногсшибательный финальный монолог, рядом раздается чей-то голос.

Сильный. Мужской. И, осознаю я с внезапным страхом, знакомый.

– Упомянуть Диркса Бентли – это удар ниже пояса.

Я открываю глаза и вижу, что передо мной стоит Уилл Пеннингтон. Вид у него уже не такой деловой: теперь на нем простой серо-коричневый свитер с круглой горловиной и темные джинсы. Но, возможно, самое непринужденное в нем сейчас – это ироничный взгляд и легкая улыбка. Сколько он успел услышать?

Я невольно содрогаюсь от стыда, представив, как выгляжу со стороны – безумный фальшивый агент с планшетом.

Мужчина в черном замирает. Он тоже почти встал со стула и, вероятно, собирался подойти к Лайле в перерыве между песнями.

Черт.

Я вижу на его лице сомнение, будто мой ответ склонит чашу весов на ту или другую сторону.

Оценив его внешность, выношу вердикт. Он одет во все черное, но это не типичный корпоративный черный, который я видела уже десятки раз. У него жидкая бородка. Черная толстовка с ярко-белыми шнурками, висящими по бокам. Кроссовки с виду новые и неброские, но могут стоить несколько сотен. Горящие глаза. В пальцах элегантная черная визитка. Изящный шрифт и золотые вычурные цифры.

Он новенький. Не в смысле: «Привет, я вчера создал компанию у себя в подвале», а в смысле: «Я мелкая рыбешка в огромном престижном агентстве и должен привести в него больших звезд, иначе меня выгонят».

Скромный новичок в крупной элитной фирме. Идеальное сочетание.

Черт. Выбора нет. Этот момент может все изменить.

– Питер! – кричу я. – Ты так… быстро! – Я поворачиваюсь лицом к Лайле, которая исполняет уже четвертую песню. – Ну как тебе? Я же говорила.

Я смотрю на Лайлу, будто завороженная ее выступлением, но на самом деле слишком боюсь реакции Уилла.

Если бы он только знал, как долго Лайла шла к этому.

Маркетинг и дизайн – это ее компетенции.

А музыка – ее душа.

С тех пор как мы познакомились, Лайла обожала музыку и никогда не переключалась ни на что другое. Меня это всегда восхищало. Она знала, чего хочет, и без оглядки всеми силами добивалась этого. Ей было плевать, что подумают окружающие. Ей было плевать, какие препятствия возникнут у нее на пути. Она не сдавалась даже в те ужасные дни, когда пела в пустом баре. Я это понимаю. И сопереживаю ей.

Уилл со строгим выражением лица смотрит на Лайлу, и я не пойму, он играет роль прилежного агента или сейчас скажет, что мы с ней невероятно незрелые и не заслуживаем места в «Пеннингтоне».

Чем дольше он на нее смотрит, тем более пугающим становится его лицо.

Ведь он осознает, что с нами не все в порядке.

С Лайлой, потому что она правда пытается стать звездой кантри в этом городе, а со мной, ну… потому что я провожу вечера в барах, пытаясь приманить агентов, чтобы те предложили ей контракт.

– Выдающийся талант. Потрясающая красота выделяет ее среди остальных. Как думаешь, эту песню она тоже сама написала?

Я оборачиваюсь и, к своему удивлению, вижу, что Уилл зачарованно смотрит на Лайлу. Он делает это настолько убедительно, что на мгновение мне кажется, будто он не притворяется.

– Да! – Я слишком энергично жестикулирую. – Да, она сама пишет все свои песни! – Спохватившись, я добавляю: – Я помню, как она сказала об этом… в начале… когда объявляла одну из них.

– Ну, тогда пойдем скорее, – говорит Уилл. – Чего же мы ждем?

– Ничего! – восклицаю я и снова останавливаю себя. – То есть мы не можем с ней познакомиться, потому что… – Я замолкаю. Какая у меня теперь отговорка? Он ведь уже здесь.

Уилл вскидывает брови и, помолчав немного, уточняет:

– Потому что?..

– Потому что нам, разумеется, нужно выйти и позвонить… Освальду! Он ведь глава агентства и должен одобрять все наши решения.

Губы Уилла растягиваются в улыбке.

– Освальду, – повторяет он. – Конечно. Такую кандидатуру Освальд точно одобрит. Ну, тогда пойдем… – Он жестом приглашает меня следовать за ним. В его глазах возникает вопрос, будто он не уверен, правильно ли играет роль. – Да?

– Да, – отвечаю я, киваю и первая выхожу на улицу.

Разумеется, когда на выходе я оглядываюсь, то вижу, как тот мужчина встает и, будто нетерпеливая лань, стрелой мчится к сцене.

Едва выбежав на улицу, я начинаю смеяться. Обернувшись, вижу рядом Уилла, который широко улыбается.

Тем временем вышибалам, стоящим по обе стороны от двери, совершенно не смешно.

– Спасибо, – начинаю говорить я в тот же момент, когда Уилл спрашивает:

– Что это было, черт возьми?

Я перестаю смеяться и улыбаюсь ему. На секунду он становится похож на мальчишку. Не на босса, которого я бо́льшую часть времени боюсь, а на мальчика из соседнего дома. С которым в детстве дурачишься и швыряешь камни в ручей.

Помешкав, я все же решаюсь:

– Пойдем со мной, если хочешь. Я все расскажу.

Я вижу, как у него на лбу появляется морщина, и на секунду облако, на котором я парю, опускается.

Не знаю, о чем он думает, но он явно сомневается. Почему?

Я ощущаю, как внутри у меня нарастает паника.

Я пригласила босса на свидание?

Он так думает?