Встречи на полях

Я стараюсь быть позитивной. Стараюсь держаться за слова, которые Оливия написала мне на десятке бумажек и приклеила в разных местах, и позволяю ей произносить длинные монологи за завтраком. Стараюсь помнить, что «есть другие варианты», «“Бэйрд Букс” не единственное издательство в мире» и «Разве не приятно знать, что она в восторге от книги? Разве не стоит радоваться этому прекрасному шагу на своем пути?» Но в конце концов я должна посмотреть правде в лицо: издательство моей мечты отвергло меня. И у меня нет контракта. И даже потенциальной возможности его подписать.

Потому что в этом ведь и заключалась уникальность данной ситуации.

У меня нет литературного агента. Я не писала годами заявки, не обращалась к агентам, не развивала свой аккаунт в социальных сетях. Тысячи людей не ждут от меня рассылку каждую неделю и не купят мою книгу, как только она выйдет. У меня нет ничего. Ничего.

Кроме рукописи.

И ни одно издательство не захочет подписать со мной контракт сейчас.

«Бэйрд Букс» стал для меня золотым билетом, потому что я познакомилась с Клэр лично, а такие возможности предоставляются очень редко. Начинающие авторы платят тысячи долларов за пятнадцатиминутный питчинг с редактором на писательской конференции, а мне – счастливице из счастливиц – подарили целый час.

И ей понравилась я и завязка моей истории. И Клэр достаточно влиятельна, чтобы в теории взяться за мою рукопись без прочих внешних факторов, потому что она работает в «Бэйрд Букс». Они могут продать что угодно, даже книги затворников, у которых нет аккаунтов в соцсетях и чьи имена еще не на слуху.

Но теперь мне, Саванне Кейд, придется вникнуть во все, что потребуется, чтобы показать свою рукопись уважаемым литературным агентам и редакторам и чтобы хоть кто-нибудь воспринял меня всерьез. На это уйдут годы. А может, и десятилетия.

И все же я пытаюсь постепенно примириться с этой мыслью. Оливия повторяет мне: «Как можно съесть слона? По ложечке».

Меня ужасает этот образ. И так было всегда. Но она права. В конце концов, мне ведь правда нравится писать.

Когда я пишу, то чувствую себя счастливой. И мне даже кажется, что таким образом я вношу свой вклад в этот мир. Напоминаю людям о том, что важно. Даю им возможность отвлечься от трудностей, пусть и всего на несколько часов. Помогаю им почувствовать себя счастливыми, наблюдая за счастливой концовкой истории. Вспоминая истины. Возвращая себе чувство собственной ценности. Любовь к людям. Желание вести достойную жизнь. Учиться.

Я хочу это делать.

Поэтому я продолжу. Хотя впереди трудный и долгий путь, я не сдамся.

Часы бьют двенадцать, и я отстраняюсь от стола. Убирая ноутбук в чехол, замечаю очередную упавшую бумажку и наклоняюсь за ней.

На бумажке нарисован улыбающийся человечек, который держит ложку, стоя рядом со съеденным наполовину слоном.

Я улыбаюсь.

– Не хочешь пойти поесть тайской еды? – спрашивает Лайла, направляясь к двери. – Я встречаюсь с Райаном. Ты можешь к нам присоединиться.

Подняв взгляд, я замечаю в ее глазах неподдельную тревогу.

– Нет, не стоит, – отвечаю я, улыбаясь рисунку и кладя его рядом со своей растущей коллекцией. – Лучше, чтобы он не вспоминал меня и ты бы все объяснила сама, – говорю я, представляя, как подхожу к ее менеджеру вместе с ней.

– Ой, да он тогда просто сделает мне комплимент по поводу моей гениальности, – говорит она, отмахиваясь от моего опасения. – К тому же когда-нибудь он с тобой да встретится.

– Лучше, если это произойдет во время твоего официального турне. – Если честно, как только она подписала контракт с Райаном, все так быстро завертелось. У нее уже запланировано четыре мероприятия. На местном уровне, но все же. Четыре. За реальные деньги. И обеды с бабл-ти за счет менеджера. – Тогда мы устроим ему большой сюрприз.

– Ладно, – говорит Лайла, улыбаясь – явно при мысли о том, как отправится в турне. – Но я вернусь с яичными рулетиками.

Взяв зеленую кружку с наполовину выпитым остывшим кофе, я вешаю на плечо сумку с ноутбуком и выхожу в коридор. Я больше не жду, что Сэм появится в воробьиной комнатке. Он меня избегает, и я поняла, что ничего не изменится.

Я шаркаю по коридору и дружелюбно улыбаюсь всем, кто так же, как и я, уходит на обед.

Дверь в кабинет Уилла в конце коридора открыта – редкое зрелище. В последние две недели он уезжал чаще обычного, как всегда без предупреждения и не сообщая, когда вернется. В отъезде он шлет письма на почту так же часто, как и сидя в офисе, и держит нас всех в тонусе. Возможно, так будет все время. Он будет сидеть где-то еще и общаться с нами только в переписке.

Я заношу ногу над ступенькой лестницы и решаюсь заглянуть в его кабинет.

Он что-то печатает, сосредоточенно и напряженно глядя на экран компьютера сквозь очки в квадратной оправе. На секунду я чувствую прилив утраченной надежды и тоски по нему.

Но вдруг Уилл моргает и замечает меня.

Несколько мгновений, пока мимо проходят люди, мы смотрим друг другу в глаза.

На моих губах играет тень улыбки.