Встречи за порогами. Унья — красавица уральская

Влево от нас остается купол Поры-Тотне-Сори-Сяхль. Обогнув его, мы слева же увидели высокую приметную гору, увенчанную останцами на гладкой макушке.

— Холатсяхль, — показывает на нее проводник.

Что-то знакомое показалось мне в этом слове. Я вспомнил:

— Хола… Так ведь это мертвец, по-вашему!

Мартын придерживает коня, ждет, когда я подъеду ближе к нему, хочет что-то оказать еще:

— «Гора мертвых» называется. И знаешь почему? Когда большая вода с севера пришла, затопила эту гору так, что только мертвеца можно было положить на сухое место.

Странная легенда… Но как удивительно связана она с реальным событием на земле — ледниковым периодом! Об этом на Урале напоминают многие мансийские легенды.

Опускаемся в долину Большой Хозаи — самого крупного притока Уньи. И снова перед нами наглядная картина растительных зон, изменяющихся с высотой: горная тундра постепенно переходит в березовую кривоствольную рощу, которая незаметно сменяется высоким и стройным ельником. У самой реки уже настоящая предгорная тайга.

Любопытный разговор произошел у нас с Мартыном по поводу Большой Хозаи. Известно, что североуральская красавица Унья образуется из трех основных притоков: Большой Хозаи, Малой Хозаи и Полуденной Россохи. Только после слияния их река именуется Уньей. Однако Мартын даже с раздражением оспаривает этот факт.

— Манси всю Унью до самой Печоры зовут Хозаей! Хозая — значит Долгая речка. Это печорцы назвали ее Уньей!

Я не утверждаю, что все это правильно, но склонен поверить старожилам Урала.

Большая Хозая — река горная, каменистая, в верховьях шумливая. Мы переходим ее каменистое ложе и опять поднимаемся вверх, наблюдая по пути обратную картину изменения растительности с высотой: еловый высокоствольный лес сменяется березовым, и снова мы выезжаем в горную тундру.

Чтобы перейти с Большой Хозаи на Малую, надо перевалить через гребень Сомьяхнёл. С его склона Гора мертвых — Холатсяхль — предстает перед путешественниками во всем своем величии. По вершине ее разбросано много отдельно стоящих больших камней. Издали кажется — великаны взбираются на гору. И видно, что Большая Хозая образуется двумя истоками у ее подножия.

Приметные два утеса высятся над речкой, в березняке, после слияния двух ручьев. Скалы эти Мартын назвал Ангинэкванёл.

— В старое время возле них всегда ставила чум женщина-оленевод. Жила она тут с дочерью и пасла оленей. Вот и прозвали место — Ангинэкванёл.

Через перевал гребня Сомьяхнёл мы направляемся на другой исток Уньи — Малую Хозаю. Холатсяхль скрывается. Мы снова на голой травянистой седловине с островами каменных россыпей.

Почти из-под морд коней с земли взлетает стая куропаток. Как голуби, они делают над нами круг и снова падают в россыпи впереди. Разумеется, в каждом из нас проснулся охотничий азарт.

Преследуя птиц, постепенно переходим перевал. И неожиданно я замечаю, что из-за склона открывается поразительная картина — уголок сказочной горной страны. В туманной дымке за логом реки показался удивительный гребень с пятью «средневековыми замками». А над ними — увенчанная скалами красавица Пурра-Монит-Ур.

Я забываю про куропаток и торопливо щелкаю фотоаппаратом, спешу заснять пейзаж с фигурами всадников на этом поразившем меня фоне.

— Это Хулахпитингнёл, — показывает Мартын на «замки».

Он это произносит спокойно, а я весь взбудоражен от увиденного. Слезаю с коня, подхожу к Мартыну и восторженно благодарю его, пожимая руку.

— Вот за это от души тебе спасибо, что завел нас в сказочную страну!

И тут же торопливо развьючиваем коня с киноаппаратурой, начинаем снимать. Но я не могу спокойно смотреть на великолепные создания природы. Нигде на Урале не видел ничего подобного.

— По-русски это будет называться «Коса вороньих гнезд», — продолжает объяснять Мартын.

У тех мансийцев, которые когда-то назвали так сказочные «замки», конечно, были свои представления. Мне кажется, скалы больше похожи на руины забытых средневековых крепостей. Или гнезда горного дьявола!

Я уже не стремлюсь к вершине Пурра-Монит-Ур.

— Спать будем возле «замков»! Скорее туда, пока светит солнце!

Крутой спуск опять приводит нас к березовым рощам, а потом и к Малой Хозае. Речка небольшая, более спокойная, чем ее старшая сестра. Берега среди березняка прямо-таки утопают в сочном высокотравье.

— Лось-то тут, наверно, бро-одит, — замечает Мартын.

А Евгений радуется:

— Вот уж где нашим лошадкам будет раздолье!

Измученные и голодные, кони торопятся рвать на ходу мясистые стебли. Жадно глотают клочья травы: пережуем потом.

— Да будет вам сейчас сено! — успокаивает их проводник.

Снова березовое великолепие увлекает нас в гору. Мы не замечаем, что собачонка залаяла в стороне и над головами с квохтаньем пролетела глухарка. Хорошая оленья дорога выводит нас к одному из замков.