Встретимся на Черной речке

— А вы пейзажист? — удивилась я. — Я думала, что вас больше интересует деревянное зодчество, церковь…

— Почему? — удивился мужчина.

— Ну, я из вашей специализации такой вывод сделала. У вас в строяке, как мне казалось, именно этим занимаются.

— Где у нас»? — переспросил мужчина.

— Ой, вы, может быть, не знаете, что мы так называем… — смутилась я. — Ну, это сокращенное от архитектурно-строительный колледж.

Либо «строяк», либо «архитектурка».

— Хм, я не знал.

— Извините, пожалуйста! Если вам обидно такое название, я его навсегда забуду, — клятвенно пообещала я.

— Да ничего страшного… — мужчина помолчал. — Теперь ваша очередь. Насчет той картины: вы уверены, что она так плоха?

— Естественно, — закатила я глаза. — Просто представьте себе: килограмм черного масла, и все это хаотично раскидано по полотну.

— Хаотично? Или интуитивно? — осторожно спросил черноглазый.

— А есть разница?

— Огромная! — воскликнул мужчина. — Хаотичное, как вы выразились, раскидывание приводит к банальной мазне на холсте. А интуитивное рисование — это высшая степень таланта живописца. Когда из, опять же цитирую вас, килограмма масла получается шедевр. О чем вы думали, когда рисовали?

— О ненависти к сложившейся ситуации, к этому месту, к своему преподавателю. Я представила, как черные воды этой реки захватывают меня, мое свободное время, мою свободу, в конце концов.

— И что получилось в итоге? Опишите картину.

— Черная масса. Потоки воды. Она шипит, пенится, сбивает меня с ног.

— Вы сами себя слышите? — тихо спросил художник. — Это и есть искусство. Вы выразили свои личные, глубинные эмоции, чувства посредством интуитивного написания картины. Это редкий талант. Рисовать по шаблону, по правилам, может каждый. А вот вложить в рисунок что-то свое, интимное, пережитое или переживаемое может не каждый.

— Не знаю… — задумчиво отозвалась я. — Не думала об этом. Я всегда рисую по правилам. Они ведь не зря придуманы.

— Они придуманы, чтобы их нарушать, — уверенно парировал мужчина.

— Ваша очередь. — Я на секунду замялась. — Нет, лучше расскажу вам секрет. Хотите?

— Хочу, — просто и искренне ответил художник.

— Это покажется вам очень странным… Но так уж сложилось. До того, как мы встретились с вами здесь, на острове, я вас уже видела.

— Да? И где же? — мужчина поднял бровь.

— Нет, не в городе. Я видела вас во сне. И не единожды.

— Да, это странно, — хмыкнул мужчина.

— Ваше лицо… В общем, я часто видела сны с вами. И когда я вас увидела там, в бору, я была шокирована. Знаете, как это странно? Увидеть в живую того, кого полгода видишь по ночам?

— Полгода? — присвистнул черноглазый.

— Представьте себе. Я сейчас смотрю на вас, и мне кажется, что мы знакомы много лет. И все из-за этих снов…

Я замолчала, вглядываясь в черные глаза, пытаясь понять, о чем думает их обладатель. Затем опустила взгляд на губы, и Я не знаю, что со мной произошло — раньше я так никогда не делала. Всегда ждала, что инициативу проявит мужчина. Чтобы достать до его губ, мне пришлось встать на цыпочки — художник был на голову выше меня.

Таким образом, мои намерения были очевидны, но ответных действий мужчина не предпринимал. Казалось, что в его глазах есть какое-то непонимание, удивление. Более того, мне на секунду почудилось, что он и вовсе хочет сделать шаг назад, отодвинуться.

— Не стоит, — тихо сказал мужчина.

Но я уже не могла остановить себя, и когда я коснулась его губ и робко положила ладони на крепкие плечи, то почувствовала, как мужские руки неожиданно мягко притягивают меня к себе. Одна рука легла на мою талию, другая — на шею, медленно скользнув к щеке. Палец очертил скулу, удивительно мягко опустившись к верхней губе. Такие чувственные, томительные ласки… Я раскрыла губы, ожидая поцелуя, но мужчина отстранился от меня, хрипло прошептав слова прощания. Видимо, вино всетаки подействовало, раз уж мне захотелось продолжения, интимного и яркого. В любом случае, когда мужчина сказал «Спокойной ночи» и ушел в темноту, я еще пару минут стояла на месте, ощущая, как сердце силится выпрыгнуть из груди.

ГЛАВА 8

Я попыталась незаметно пробраться в нашу с Катериной комнату, но была замечена бабкой Марьей.

— Девки, вы где шляетесь-то? Ночь-полночь! — зычный голос хозяйки огласил дом.

Мне в лицо ударил свет фонарика — на острове отключили свет. Я почувствовала себя маленькой девочкой («Еще и пьяненькой», — с ухмылкой добавил мозг), которую ругает бабушка.

— Ну ладно ты, но хромоножка-то куда пропала?

— Как «пропала»? — засуетилась я. — Она утром даже встать не могла!

— А вот обхитрила нас лиса, — хихикнула бабка. — Усвистала кудато.

— Так, я пойду ее искать, — я слишком резко повернулась, и тут же схватилась за косяк — вино давало о себе знать.

— Спать иди, пьянчужка, — буркнула баба Марья, выключая фонарь.

— Как ускакала, так обратно и прискочит. Тут деваться некуды. Вода кругом.

Я села на свою кровать, и тут же почувствовала, как на меня наваливается сон. Мозг еще порывался пойти искать подругу, но тело эти планы уже не интересовали.