Встретимся в Блэгхолле

− Я устала. Пойду, пройдусь, − поднялась со своего места Люба после того, как первой проиграла в очередной партии и выбыла из игры.

− Долго не гуляй. Через двадцать минут принесут смену блюд, − не поднимая глаз от карт, напутствовал отец.

− Конечно, папочка, − ровным шагом направилась она к двери.

Но стоило ей выйти, помчалась по дворцу вприпрыжку. Любе требовались доказательства. Она заглядывала во все комнаты подряд.

− Не то. Не то. Вот!

Определенно, за очередной дверью находился кабинет Констанда.

− А папочка неплохо устроился, − хмыкнула Люба, отодвигая подобие трона от массивного письменного стола из розового дерева.

Она расчистила путь к выдвижным ящикам стола и стала открывать их один за другим.

− Так я и думала. Вот же негодяй!

В ящиках обнаружилось множество крапленых колод карт. Люба не была экспертом в таком деле, но даже ей не составило труда понять, зачем у некоторых карт слегка загнуты уголки, поставлена крошечная точка на обороте или оставлена вмятина. По таким отметкам шулер всегда может определить какого достоинства карта у соперника.

Но главной находкой стали не меченые карты, а ворох долговых обязательств. Папенька проигрывал колоссальные суммы и во всех расписках обязывался выплатить долг с доходов Блэгхолла.

− Что ты здесь делаешь?

Люба дернулась, больно ударилась об выдвинутый ящик стола, а пачка листов с расписками выпала из рук.

Брови Артуро сошлись на переносице.

Боже! – мысленно простонала Люба. Он, наверное, подумал, что я ворую.

− А сам-то ты что тут делаешь? – огрызнулась она, опускаясь на коленки.

Листочки разлетелись по всему полу. Надо было собрать.

− Пошел тебя искать. Хотел поговорить. А ты, оказывается, не только в мой кабинет тайком пробираешься.

Артуро тоже опустился на колени, подхватил один из листиков.

− Любава, что это? – вчитался он в написанное.

− А ты сам, как думаешь? – ехидно спросила Люба.

− Долговая расписка. Подписана твоим отцом.

− Как и все остальные в этой пачке, − помахала она перед его лицом внушительной стопкой собранных бумажек.

− Ничего себе. Твой отец задолжал такие суммы? – искренне удивился Артуро. – Ты знала об этом?

− Догадалась только сегодня, когда увидела, как он жульничает во время игры в карты.

− Погоди-ка.

У Артуро был такой вид, словно он только что понял важную истину.

− Любава, так у тебя и в самом деле были денежные затруднения? Я помню, что-то такое ты говорила мне. Прости, просто я так был занят своим изобретением, совсем выпал из действительности и мало обращал внимания на происходящее вокруг.

− Ну, ты хотя бы сейчас признался в этом, − обрадовалась Люба диалогу в таком ключе.

Но дальнейшие его слова опять все испортили.

− Ты поэтому украла мой прибор? Хотела продать, чтобы найти денег для оплаты долгов?

Люба закричала:

− Ничего я у тебя не кра…, − и не закончила фразу.

А откуда она собственно знает, что прибор украла не Любава? Она может строить лишь предположения. Может быть, девушка была в таком отчаянии из-за грозящей тюрьмы, что решилась на воровство. И Артуро тоже хорош. Даже не догадывался, что у его невесты ужасные проблемы.

− Любава, мы можем вместе во всем разобраться, − тихо сказал Артуро. – Поверь, я такое пережил, когда узнал, что ты покончила с собой. Мне самому жизнь стала не мила. Я не хочу потерять тебя вновь.

− Эта кража все время будет стоять между нами, − вздохнула Люба. – Давай, поступим так. Пока точно не станет ясно, кто вор, мы побудем вдали друг от друга.

Люба хотела дистанцироваться от него. Ей это было просто необходимо. В его присутствии слишком накрывала тоска по Артуру и слишком тянуло к его живому и чужому двойнику.

− Хорошо, Любава, сделаем, как ты хочешь.

Он шагнул к ней. Наклонился, собираясь поцеловать, но…

− Вот вы где! – раздался чересчур оживленный голос Сенито. – Вас за столом ждут.

− Сенито, мы уже идем, − с сожалением отошел от девушки Артуро, в то же время загораживая ее, чтобы она могла незаметно положить расписки обратно в ящик.

В гостиную они вернулись втроем.

У Любы не было никакого желания есть, и она решила, что пора переходить к боевым действиям.

− Папа, − начала она. – Хочу заявить при свидетелях, что отныне я сама буду вести все финансовые дела Блэгхолла. А долговые обязательства по карточным долгам ты вполне можешь оплатить, продав, к примеру, свой шикарный дом.

Констанд поперхнулся, закашлялся. Его лицо сильно покраснело. Любе даже показалось, что оно стало раздуваться.

− Утка, утка! – вдруг завопил отец, показывая на блюдо в своей тарелке.

− Что такое? – всполошилась Ирида. – Что-то не так с уткой, которую дал звездочет?

Констанд закивал, говорить он уже не мог.

− Это не утка, − сказала Люба. – У Якова Вилимовича на обед подавали карпа.

− Любава, как ты могла? − с осуждением посмотрела на нее маменька. – Разве ты забыла, что у твоего отца сильнейшая аллергия на рыбу?

− Как прошел ужин? – спросила Гаргула, когда ближе к ночи уставшая Люба вернулась в усадьбу.

− Занимательно. Отец решил, что я планировала его отравить. Теперь он меня боится и вынужден был согласиться с полной передачей всех финансовых дел Блэгхолла в мои руки.