Вступление

Я не должна была быть здесь. Я не должна была видеть это.

Но именно здесь я и оказалась, благодаря затаившему на нас злобу охраннику. Дин и его

отец молчали, и я не удержалась от мысли: сколько они сидели там, глядя друг на друга?

Что мы пропустили?

Взгляд стоящей рядом со мной Стерлинг замер на Рэддинге.

Отец Дина не был слишком крупным мужчиной, но сидя там, с легкой улыбкой украсившей

бы даже самые посредственные черты лица, он приковывал к себе внимание. Его темные волосы

были густыми и аккуратными. На его подбородке и щеках виднелся намек на щетину.

— Расскажи нам о письмах, — слова Дина не звучали, словно вопрос или просьба. О чем

бы они не говорили до того, как мы пришли, у Дина была цель.

Получить информацию, в которой мы нуждались, и убраться отсюда.

— Каких именно письмах? — дружелюбно спросил его отец. — Тех, что советуют мне

гореть в аду? Или тех, в которых люди описывают их путь к всепрощению? Или тех, в которых

женщины предлагают мне на них жениться?

— О письмах от профессора, — отрезал Дин. — Того, что пишет книгу.

— А, — произнес Рэддинг. — Кажется, его фамилия Фогл? Копна здоровых волос,

глубокие, душевные глаза, невероятная любовь к Ницше?

— Так он приходил сюда, — Дина не смутила театральность его отца. — О чем он

спрашивал тебя?

— Существует лишь два вопроса, Дин. Ты ведь знаешь, — нежно произнес Рэддинг. —

Почему и как.

— И каким же оказался профессор? — продолжил давить Дин. — Что его больше

интересовало — «почему» или «как»?

— Немного от первого, немного от второго, — Рэддинг наклонился вперед. — С чего бы

ты так внезапно проявили интерес к моему коллеге? Боишься, что он плохо расскажет нашу

историю?

— Нет у нас никакой истории.

— Моя история — твоя история, — в глазах Рэддинга появился странный блеск, но ему

удалось усмирить его и унять напряжение в голосе. — Если ты хочешь знать, о чем писал

профессор и на что он способен, думаю, стоило спросить у него.

— Я спрошу, — сказал Дин. — Как только ты скажешь, где мне найти его.

— Ради всего святого, Дин, этот парень не стоит у меня на быстром наборе. Мы не друзья.

Он пару раз расспрашивал меня. В основном, он задавал мне вопросы, а я отвечал на них, а не

наоборот.

Дин встал, собираясь уходить.

— Но, — жеманно добавил Рэддинг, — он упомянул, что чаще всего пишет в своем домике

в горах.

— Что за домик? — спросил Дин. — В каких горах?

Рэддинг жестом закованных в наручники рук попросил Дина сесть. После долгого мига,

Дин сел.

— Возможно, мне понадобится освежить память, — сказал Рэддинг, слегка наклоняясь

вперед, его глаза бережно изучали Дина.

— Чего ты хочешь? — голос Дина был абсолютно ровным. Рэддинг либо не заметил этого,

либо его это просто на просто не заботило.

— Тебя, — произнес мужчина, в то время как его взгляд скользил по Дину, впитывая

каждую деталь, словно художник глядел на своё лучшее творение. — Я хочу узнать тебя, Дин. Чем

занимались эти руки на протяжении пять последних лет? Что повидали эти глаза?

Было что-то странное в том, как отец Дина разделял его тело на части.

Дин для тебя всего лишь вещь, — подумала я. — Его руки и глаза, его рот. Что-то, что ты

можешь уничтожить. Чем ты можешь завладеть.

— Я пришел сюда говорить не о себе, — голос Дина не дрогнул. Его отец пожал плечами.

— А я вот совсем забыл, где находится домик профессора — у горы Катоктин или у горы

Шенандоа.

— Я не знаю, что мне сказать, — Дин сверлил отца глазами. — Тут не о чем говорить. Это

ты хотел услышать? Что эти руки, эти глаза — ничто?

— Они — всё, — голос Рэддинга вибрировал от напряжения. — Ты столь многое мог бы

сделать.

Рядом со мной агент Стерлинг встала. Она на шаг приблизилась к стеклу. Приблизилась к

Рэддингу.

— Ну же, Дин, должно ведь в твоей жизни быть что-то, о чем стоит поговорить, — Рэддинг

говорил непринужденно и свободно — кажется, он не замечал ненависти, кипящей в глазах Дина.

— Музыка. Спорт. Мотоцикл. Девушка, — Рэддинг склонил голову вбок. — Ох, — произнес он. —

Значит, у тебя есть девушка.

— Никого у меня нет, — огрызнулся Дин.

— Мне кажется, ты слишком бурно отрицаешь это, сынок.

— Я не твой сын.

Руки Рэддинга дернулись. В долю секунды, он вскочил на ноги. Наверное, Дин склонился

вперед, потому что, каким-то образом, Рэддингу удалось схватить его за футболку. Отец заставил

сына встать.

— Ты мой сын намного больше, чем когда-либо был сыном своей матери. Я внутри тебя,

мальчик. В твоей крови, в твоих мыслях, в каждом твоем вздохе, — теперь лицо Рэддинга

находилось близко к лицу Дина, достаточно близко, чтобы Дин ощущал тепло его дыхания. — Ты

это знаешь. Ты боишься этого.

В какой-то миг Дин просто стоял, а затем его кулаки врезались в оранжевый комбинезон его

отца и он потянул Дэниела Рэддинга через стол.

— Эй! — Бриггс встал между ними. Рэддинг первым отпустил Дина. Он поднял руки,

сдаваясь.

На самом деле, ты никогда не сдаешься, — подумала я. — Ты никогда не отступаешь. Ты

получаешь то, чего хочешь — а сейчас ты хочешь Дина.