Вторая дорога. Путь офицера

И третий вечер трактирщик обслуживал своего завсегдатая по. кличке Почка. Не сам, разумеется, для этого есть слуги, его дело — смотреть за порядком. да считать выручку. Но. когда Почка выходил — трактирщик подходил к окну и переставлял подсвечник с подоконника на стойку. А что — дело обычное, надо, в книгу записать сколькои чего. посетители заказали, сколько. заплатили. Таверна, она учета требует, иначе в трубу вылетишь.

А дальше за дело. брался сержант. Хватать убийцу в таверне — опасно. Могут. посетители пострадать, а кто-то инаоборот, помешать захочет, мало, ли вокруг таких благородных, кто. полицию презирает, а баццитов считаетгероями? Да и трактирщика подставлять не след, нельзя, чтобы его. с арестом. связали. Ни профессионально — агент. вырисовывался перспективный, ни по-человечески. Так что два дня Жан отслеживал маршрут. СлаваБогу, домой Почка шел одним. путем, но. и там его трогать было опасно — место, для захвата неудобное, а вот для побега наоборот. — по. крышам, переулкам, ищи ветра в поле. Зато. на подходе была та самая тихая улочка.

Почка шел домой в прекрасном. настроении — кошелек приятно оттягивал пояс, денег было. в достатке, на ночь должна была прийти одна из курочек мамы Розы, а что, он клиент уважаемый и постоянный, такой поборделям. не ошивается — к нему сами приходят.

В этот момент. сзади раздались шаги, кто-то бежал. За ним?!

Почка резко. развернулся, в его. руке хищносверкнул длинный стилет… и грудью уперся в острие сабли:

— Полиция! Брось оружие, руки за голову и встань на колени, — произнес спокойный, уверенный голос. В темноте лица говорившего видно не было, только. те'мный силуэт, но. ведь один! Значит, не все потеряно, с

одним. можно. справиться, не впервой.

— Ой, пожалуйста, не убивайте, я все отдам, только не убивайте, вот, я бросил, — заныл он жалким, даже' слезливым голосом, отбросил стилет, начал поворачиваться спиной и опускаться на колени, для чего сделал шаг назад, разорвав дистанцию, и, поднимая руки, выхватил другой нож, попытавшись бросить его. в противника. Хорошая была попытка, жаль, не удалась. Противник успел сместиться и обухом. сабли резко истрашно ударил по. руке. Молния клинка, хруст кости и боль… Боже, какая это была боль! Она поглотила, затмила все мысли и чувства. Лишь каким-то краем сознания Почка отметил, что к нему подошли еще трое, накинули на шею веревку и куда-то повели. Куда, кто, зачем — этих вопросов не существовало, была толькоболь в сломанной

умелым. ударом. руке.

ГЛАВА XXIII

Способность соображать вернулась лишь в здании полиции. Сломанную руку умело зафиксировали между двух дощечек, дали выпить какие-то капли, после чего боль отступила.

За свои неправедно прожитые тридцать лет Почка не в первый раз попадал в это неуютное заведение, и всегда ему удавалось выкрутиться. Была надежда и в этот раз, но все шло как-то неправильно. Вначале схвативший его полицейский смазал его ладони чернилами и зачем-то отпечатал их на листах плотной бумаги. Затем его разули, а ботинки унесли в другую комнату, а самого оставили в камере.

Только утром ему бросили какие-то тапочки и отвели в небольшой кабинет с маленьким зарешеченным окошком наверху. В кабинете был только стол и два стула. На одном, развалившись, сидел тот самый вчерашний полицейский.

— Присаживайся. Я сержант полиции Ажан, а как к тебе обращаться?

Почка привычно заныл, стараясь казаться жалким ничтожеством — авось поможет:

— Энцо меня матушка назвала, Энцо Блан. Не виноват я ни в чем, господин полицейский, за что Вы меня сюда? — и укоризненно показал переломанную руку.

— Ну что же, Энцо Блан, вопрос законный, отвечаю. Обвинений два — первое — вооруженное нападение на полицейского, то есть на меня.

— Не было такого, господин полицейский, привиделось Вам. Даже если вы что и нашли, так это не мое, не докажете! — на притворно испуганном лице Почки промелькнула самоуверенная усмешка. — Уже сегодня здесь будет адвокат, он точно объяснит, что Вы не правы. И начальство Вас накажет за неправедный арест, поверьте, обязательно накажем!

Ого, у этого прощелыги есьтьличный адвокат, который уже сегодня будет знать, где его клиент! И бросив все побежит спасать этого оборвыша! А что там он о начальстве пел? Очень интересно. Ну что же, подождем, посмотрим, как тут все повернется.

— Ну и второе — убийство. Зарезал ты недавно Кривого Жака, а вот это все, это виселица. И заметь, я ни о чем тебя не спрашиваю, даже пытать не буду. Зачем? Следы на месте мы описали подробно, они с твоими ботинками совпали, рана с твоим стилетом совпала, — Жан останавливающе махнул ладонью, — только не говори мне, что стилет не твой, не надо. Просто поверь — докажу, ни один суд не усомнится. Но шанс на жизнь у тебя есть — расскажешь о тех, кто тебя нанял — получишь каторгу. Тоже не сахар, но жить будешь.

— Не докажешь, не надейся! — с Почки напрочь спала маска жалкого труса, сейчас это был зверь, наглый, бравирующий, уверенный в своей неуязвимости.