Вторая Государственная дума. Политическая конфронтация с властью. 20 февраля – 2 июня 1907 г.

Иное было со 2-й Гос. думой, о которой никто не говорил доброго слова. «Серая, бесцветная, безглавая», она не покушалась делать чудес; но зато она нашла правильный путь для своего конституционного назначения. Этот путь стал себя постепенно оправдывать. Во 2-й Думе начал не только устанавливаться переживший все Думы порядок ее обихода, но и намечаться та объективно необходимая комбинация «прогрессивного блока», которая одна могла реформировать Россию без потрясений и изменить ее облик, сохраняя в ней и порядок, и преемственность государственной власти. Для той кучки, которая хотела, чтобы государство служило только их интересам, 1-я Дума была не так опасна, как 2-я, как на войне безрассудный по смелости натиск менее страшен, чем постепенное окружение. Правые воспользовались ошибками Думы, предубеждением против нее Государя и стремительностью жестов Столыпина и сумели на роспуске ее настоять. Для мирного развития России он был большим ударом, чем преждевременное прекращение 1-й. 1-я Дума, против своего желания, вела все-таки нас к революционному взрыву; 2-я же, если бы ей это время позволило, могла бы от него Россию избавить. После ее неудачи все пошло по-иному. 3-я Дума компрометировала и Столыпина и октябристов. Несмотря на внешний успех конституционного строя и связанный с ним расцвет экономической жизни, она вела к возобновлению старой борьбы власти и общества. Это обнаружилось в 4-й Думе. И при третьеиюньском законе результат выборов оказался другой. Страна опять явно левела, а вместе с нею и Дума. Правительство же искало спасения в еще большем повороте направо. Серьезный конфликт назревал. Он был замаскирован и отсрочен войной. Под влиянием военной опасное™ думские партии уже обдуманно перешли к той спасительной комбинации «прогрессивного блока», которую инстинктивно наметила 2-я Дума. Это был новый и самый реальный шанс примирения с властью. Но с этим было опоздано. Верховная Власть тогда с рельс уже сошла и летела к пропасти, ничему не внимая. Но рассказ об этом лежит за пределами книги.