Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)

Он прибыл в Дорожный дворец, как уже было сказано, со всей своей фамилией. По левую руку сидела его жена, третья, Лаура — Герцог был дважды в разводе — и трое молодых, от третьей жены, детей: Анна, восемнадцати лет, Лура, шестнадцати, и Маркон, четырнадцати. Детей от предыдущих браков тут не было.

И как это ни казалось удивительным, но Великий Герцог был одним из немногих аристократов, с которым был лично знаком Нэй, и в каком-то смысле он мог бы назвать Великого Герцога своим другом. Как и Герцог его.

Бенджамину Луку было, если Нэю не изменяет память, уже девяносто пять. Но выглядел Герцог моложаво, лет на шестьдесят, как, впрочем, и любой аристократ, в ком текла королевская кровь. Конечно, род Герцога уже давно не претендовал на Трон, но при этом он находился очень к нему близко.

Впрочем, власти, по его словам, ему было достаточно, и требовать большего или пытаться стать большим он не стремился.

И Нэй верил этому человеку, в котором все-таки было больше простоты, чем аристократизма, но при этом он на все сто был человеком власти и силы высшего общества.

А познакомились они при довольно любопытных обстоятельствах.

Десять лет назад это было. Точнее, это произошло в тот год, когда Нэй после воскрешения жил и тренировался в доме Атана Селистера, занимая целую палату.

Дом Селистера был и жилым зданием в виде буквы «П» дланского алфавита, правое крыло здания от входа, и представлял из себя и госпиталь, поликлинику и больницу в едином формате — уже левое крыло. Вот Нэй и жил в доме целителя и лечась, проходя восстановительные процедуры, и тренируясь, восстанавливая свое тело и форму.

Вот в один из дней декабря (ус) 1428 года в его палату и постучался Великий Герцог с шахматной доской под мышкой.

Открыл дверь и тут же закрыл. Но прошло секунд десять, не больше, как дверь снова открылась и на пороге снова появился Герцог. Впрочем, в тот момент Нэй не представлял, кто перед ним, так как герцог был облачен хоть и в дорогой, но почти обычный халат, а на ногах его были пуховые домашние тапочки на босу ногу.

Он постоял с секунду, а потом просто спросил:

— Парень, ты в шашки играешь?

На самом деле Нэй учился играть в шахматы, а в шашки, хоть и имел небольшой опыт, особых успехов не снискал. Почему-то Учитель считал шашки «недоигрой» и особо Нэя не учил.

Но Нэй об этом говорить не стал, а сказал просто:

— Умею.

Неожиданный гость этому сильно обрадовался, заявив, что все пациенты тут какие-то малахольные и даже не знают, что такое шашки, и вообще и близко играть ни во что не хотят, а только болеть!

Правда, первые несколько игр Нэй с треском проиграл, на что Герцог в сердцах проговорил:

— Да ты, парень, вообще играть не умеешь!

Нэй на это только пожал плечами и следующую партию выиграл за малым, но все же преимуществом. У Герцога появился азарт, и они сыграли еще партий десять и уже с переменным успехом.

А после, уже под вечер — Нэй даже тренировку пропустил дневную, посчитав, что эта встреча стоит того — решили сыграть в шахматы. И уже Нэй в сердцах бросил, что его знакомый, Герцог представился просто Беном, вообще в шахматы не умеет играть!

На это они посмеялись и разошлись. А затем две натиры постоянно играли то в шашки, то в шахматы. И за это время поведали друг другу свои истории жизни, конечно, без особых подробностей, но и без этого вполне достойные каждый отдельного романа.

Как оказалось, Великий Герцог любил выпить. Причем речь шла не о вине, этом напитке аристократов, а о самогоне гномов — первухе! Причем любил выпить в таких количествах, что порой не помнил, что, и когда, и кто он. То есть мог уйти в запой на несколько дней и даже натир.

Но как-то лет тридцать назад — сейчас уже сорок — он встретился, с уже известным целителем Атаном Селистером, когда оказался с оказией в Орсе, который и сообщил ему, что если он продолжит в том же духе, то очень скоро отправится на Огненный погост, и даже королевская кровь его не спасет. Такая перспектива Герцога не устроила, но и пить он не очень хотел бросить, поэтому он для себя нашел золотую середину, что доказывало силу воли этого человека, пусть и своеобразную, и то, что королевская кровь все же очень сильна и что целитель все-таки был не совсем прав.

В общем, с тех пор Герцог не брал в рот алкоголя вообще! При этом выполнял все предписанные целителем процедуры, пил все лекарственные настойки и зелья. И только в декабре (ус) на три натиры он приезжал в Орсу. И каждый из семи дней первой натиры напивался тут до свинячьего состояния, до зеленых чертиков и демонов в глазах, до белочки, и в конце этой «пьяной» натиры на карачках или ползком добирался до дома Селистера, который на две оставшиеся натиры укладывал его в своем госпитале и проводил очищающие его организм процедуры. После чего Герцог уезжал, чтобы вернуться в Орсу через год! По нему можно было сверять часы, как говорил Селистер, так четко исполнял он свой ритуал!