Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)

— Это застолье, как известно, традиционно для гостей Короны. Не сказать, что все мы лично знакомы друг с другом, но кое-что друг о друге знаем, не хорошее и не плохое, а просто знаем. Но при этом, как мне известно, в этом Дворце и за этим столом только несколько персон находятся впервые, поэтому по традиции нашей общей трапезы новички должны немного о себе рассказать, чтобы стены этого Дворца приняли новых своих гостей и в будущем не отказывали им в своем гостеприимстве. Ведь всем известно, что дома, построенные на совесть и с умом, имеют разум и душу, и их не стоит обижать своим безразличием.

Снова последовал глоток вина.

— Насколько я знаю, Амосы впервые присутствуют в Дорожном Дворце, как и мой брат Нэй дер Вейн, — Артур улыбнулся. — Но Амосов слишком много, поэтому мы дадим слово старшему из них, Наху Амосу, как главе их дружной и, вижу, веселой семьи, — Артур имел в виду, что, несмотря на его речь, Нарвах и Трея о чем-то весело шушукались. Рука Ульи тут же прилетела в затылок Треи — через затылок Тоха, которая тут же скромно потупила взгляд, проговорив: «Простите!» — хотя было видно, что им обоим очень хотелось снова рассмеяться.

Артур благодарственно склонил голову и продолжил:

— Но для начала я бы, как и мы все, хотели бы послушать Нэя дер Вейна. Хотя на самом деле слово должен был бы держать уважаемый бакши Нах Амос, как старший из двух новичков, но сейчас я бы предпочел, чтобы вы немного разобрались со своим веселым семейством, а потом и нам бы рассказали, что так развеселило ваших милых детей.

Било видно, как Нах Амос смутился, что для человека его возраста и положения было неслыханно, а Улья покраснела. Она тут же обратилась к Тоху, который тоже был не прочь посмеяться.

Артур на это улыбнулся и обратился к Нэю:

— Давай, брат мой, расскажи нам о себе.

Нэй тоже был смущен, а главное. он совершенно не готовился к этому. Нужно было посмотреть и спросить у кого-нибудь про традиции Дорожного Дворца. Вот у Элли, например.

Хм… А она что, уже здесь была?

— Если не секрет, когда ты здесь останавливалась? — очень тихо спросил Нэй.

— Очень давно.

— И тоже рассказывала о себе?

— Да. Немного.

— Это стоит послушать, — он взял ее руку в свою.

Наконец за столом Амосов воцарилась тишина, наведенная строгим шёпотом Ульи.

Нэй сделал глоток, пауза позволяла продумать все, что можно сказать в столь любопытном обществе, и заговорил:

— Если досточтимое собрание готово послушать о моей жизни, то извольте. Правда, это может затянуться часа на три, просто короче я не умею. Хотя на самом деле в моей жизни было мало чего интересного, в основном я убегал, нападал, бегал и прыгал, все остальное было прозой жизни.

— И я — проза жизни? — очень тихо на ушко, чуть его не откусив, спросила Элли.

— Ты мое солнце, — ответил он так же тихо и проговорил уже громче: — Где я родился, точно неизвестно…

И тут же получил очень любопытный комментарий от стола Амосов, от Тоха:

— Ну почему же — точно на помойке, — сказано было не очень громко, но было слышно всем.

При этом сразу оба — и Артур, и Элли прижали руки Нэя к столу,они ведь знали, что он может вытворять руками, не двигаясь с места и без всякой магии, — хотя на самом деле отвечать грубияну Нэй вообще-то не собирался. Ему даже стало любопытно.

За столом Амосов снова произошла перепалка, кажется, Нах Амос проговорил: «Балбес», но подзатыльник давать не стал, а, обратившись в сторону Нэя, проговорил:

— Я бы хотел попросить прощения у Вашего Высочества за столь непотребный язык моего сына.

Нэй поклонился купцу в ответ:

— Я принимаю ваши извинения бакши Нах, хотя, — он улыбнулся, — и не считаю слова вашего сына оскорбительными для себя. Мы ведь не выбираем место, где и когда нам родиться. Мы рождаемся там и тогда, когда нам должно родиться. И место почти не имеет никакого значения. Например, Великий Кароль Аркитара — Маркитон V — родился среди хриков. Среди кучи навоза хрюканья хриков и жуткого мороза на улице, — Нэй сделал глоток из бокала. — Просто рядом больше не было теплого помещения, орчи ведь живут в прохладе и любят ее, даже холод, хотя и вышли из огня, и могут сутками не топить печи своих домов. Так что хрюшня оказалась единственным местом, в котором было тепло, несмотря на запах и навоз. Но это ведь не умалило заслуг Маркитона V и его величия?

— Правильно, парень! — пробасил Великий Герцог и очень мощно ударил ладонью по своему столу так, что все грани дернулись, как от маленького землетрясения, и бокалы звякнули.

Нэй в благодарность за поддержку поклонился в сторону Великого Герцога и продолжил: