Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Директива № 206 от 19 августа 1941 года в тревожном тоне сообщала, что за последнее время участились случаи отдачи письменных приказов и распоряжений за единоличными подписями командиров. Членам Военных советов, военным комиссарам и представителям политорганов впредь предписывалось следить за тем, чтобы «строжайшим образом» соблюдалось положение о военных комиссарах.

Оно обязывало все приказы по полку, дивизии, управлению и учреждению подписывать не только командиру, но и военному комиссару²⁶.

Директива Сталина и Мехлиса № 090 от 20 июля 1941 года о задачах военных комиссаров и политработников в Красной Армии предписывала: «…Быть на деле глазами и ушами большевистской партии и Советского правительства, самыми бдительными и осведомленными людьми в частях… Помогать командиру разрабатывать боевой приказ, строго контролировать проведение в жизнь всех приказов высшего командования. Своевременно сигнализировать Верховному Командованию и правительству о командирах и политработниках, недостойных звания командира и политработника… Никакое событие или явление не должно быть для комиссара случайным и неожиданным… Железной рукой насаждать революционный порядок…»²⁷

Приказ напоминал, что военные комиссары, наряду с командирами, несут всю полноту ответственности за случаи «измены и предательства в части». Комиссарам предписывалось взять «под неослабный контроль» тыловые службы всех уровней: штабы, связь, склады, органы снабжения, обозы; объединить и координировать работу военных трибуналов, военной прокуратуры и особых отделов, «проникать во все закоулки»²⁸.

Далее: «Очистить все части от сомнительных людей, учтя при этом, что среди призванных с западных областей Украины, Белоруссии, а также среди призванных в Молдавии, Буковине и Прибалтике оказалось значительное число изменников… Выходящих из окружения в западных областях Украины, Белоруссии и Прибалтики… тщательно проверять совместно с особыми отделами…»²⁹

Этому документу вторила директива ГлавПУ № 012 от 17 сентября 1942 года, где сообщалось: «Многие политработники не сумели организовать разъяснительной работы по вопросам дружбы народов СССР и роли великого русского народа как старшего брата народов Советского Союза… Слабостью партийно-политической и воспитательной работы в значительной степени объясняется рост чрезвычайных происшествий, наличие фактов невыполнения боевых приказов, членовредительств, дезертирств и измены Родине со стороны некоторой части красноармейцев нерусской национальности»³⁰. В процессе ликвидации данных «упущений» предписывалось обратить особое внимание на бойцов и командиров «закавказских и среднеазиатских национальностей».

Донесение № ВС/0069 Военного совета 30-й армии Военному совету Западного фронта от 6 сентября 1941 года сообщало уже не просто о случаях дезертирства и о наличии пораженческих и антисоветских настроений. Речь шла о переходе к немцам: «В армии имеют место факты переходов к немцам… не только отдельных лиц, но за последнее время есть случаи, когда этот переход совершали организованно целые даже группы, так, например: 27 августа в 903-м стрелковом полку из 8-й роты… 31 августа – тоже, с оружием… из 3-го взвода разведроты штадива 242…»³¹.

Особый интерес представляет объяснение, которое дали этим фактам авторы документа – командующий 30-й армией генерал-майор Хоменко и член Военного совета бригадный комиссар Абрамов: «Все эти позорные для нашей армии факты объясняются потерей бдительности и политической беспечностью командно-политического состава и работников Особых органов НКВД…»³². Это довольно откровенное указание авторитетных лиц на то, что именно обеспечивало боеспособность Красной Армии или служило причиной отсутствия боеспособности. Военный совет 30-й армии просил Военный совет фронта обязать соответствующие органы производить дальнейшее комплектование действующих армий людьми, тщательно проверенными в политическом отношении.

23 сентября 1941 года появилась директива Штаба Орловского Военного округа № 006901, касающаяся отсева определённых групп личного состава при формировании воинских подразделений. О выполнении этой директивы политотдел 323-й стрелковой дивизии докладывал 12 декабря 1941 года в политотдел 10-й армии Западного фронта.

Указывалось на семь категорий отсеянных при формировании дивизии: «участники банд Антонова (участники антибольшевицкого крестьянского восстания в Тамбовской губерниив 1921 году – Ю1(.); судимые; раскулаченные; из западных областей Украины, Белоруссии и Прибалтики; отказавшиеся от отправки на фронт; проявившие антисоветские настроения; по состоянию здоровья»³³. Как видно, только последняя категория не имеет социально-политического подтекста.

2 ноября 1941 года начальник Можайского сектора НКВД докладывал члену Военного совета Западного фронта Н. Булганину, что 9 октября под Вязьмой двадцать немецких автоматчиков взяли в плен до четырёхсот красноармейцев³⁴.