Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

21 ноября тот же источник сообщал, что из пленных красноармейцев, содержащихся в Добрино, 20 % в плен попали случайно, а остальные сдались, имея на руках немецкие листовки³⁵.

Весьма показательным в данной связи представляется приказ начальника Главного политического управления РККА Мехлиса от 10 декабря 1941 года. В документе сказано: «Лозунг “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” может неправильно ориентировать некоторые прослойки военнослужащих… Со всех без исключения военных газет снять в шпигеле лозунг “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” и заменить его лозунгом “Смерть немецким оккупантам!”. Лозунг “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” ставить только на литературе, издающейся для войск противника»³⁶.

Директива № 303 от 20 декабря 1941 года предписывала начальникам политуправлений фронтов, округов и армий заменить на знамёнах воинских частей словосочетание «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» лозунгом «Смерть немецким оккупантам!»³⁷.

В условиях войны сталинское руководство меняло привычные лозунги. «Пролетарские» призывы использовались во время тщетных попыток разжечь мировую революцию. Теперь большевики оказались в ситуации, когда привычные лозунги оказались опасны для них же самих.

Начиная с 1917 года большевики целенаправленно уничтожали историческую память русского народа. История страны «начиналась» у них с I съезда РСДРП. Древнерусские князья рассматривались только как феодалы, знаменитые российские полководцы – как «пособники царизма». В качестве «прогрессивных деятелей» прошлого преподносились организаторы революций и основоположники марксизма.

Определённые перемены начались в середине 1930-х годов. Идеология претерпевала трансформацию. Произошла «реабилитация» Александра Невского, мощи которого в своё время были выброшены из Лавры, некоторые цари стали преподноситься как прогрессивные исторические деятели. К середине 1930-х Сталин уже вполне сложился как диктатор и ему, конечно, было желательно иметь соответствующую политическую родословную. Он хотел восприниматься как продолжатель дела создателей империи, а не социалистов-утопистов.

Отсюда интерес к Ивану Грозному и Петру I (к Петру отношение было более осмотрительным – западник всё-таки). В XIX веке «достойных» царей не нашлось, и в ход пошли полководцы и флотоводцы: Суворов, Кутузов, Ушаков, Нахимов. Адмиралу Корнилову «не повезло» с фамилией. Школа историков-марксистов, возглавлявшаяся М. Покровским, была разгромлена. Они недооценивали значение личности в истории и всё внимание уделяли социально-экономическим процессам и народным массам. Новый историк № 1 Е. Тарле демонстрировал иной подход, он прославился благодаря монографиям «Наполеон» и «Талейран». Чем дальше, тем больше вождь входил во вкус. Вводились всё новые и новые символы, напоминающие о дореволюционной России.

Готовясь к большой войне, Сталин реабилитировал патриотизм. Одного марксизма-ленинизма было бы явно недостаточно для поднятия боевого духа. Началась частичная реконструкция памяти о прошлом.

Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона даёт следующее определение патриотизма: «Любовь к отечеству, вытекающая из сознания солидарности интересов граждан данного государства или членов данной нации. Чувства привязанности к родине и родному народу проникнутые просвещённым пониманием умственных и нравственных потребностей народа…» Проблема российского патриотизма в XX веке обретала особую остроту дважды: в период революции и гражданской войны и в период II мировой войны. Причём в последнем случае в стране господствовал политический режим, который в период своего становления имел ярко выраженную антинациональную окраску. Достаточно сказать, что в документах ЧК можно встретить фразу: «расстрелян как явный белогвардеец и патриот».

С учётом этого сталинская ставка на использование образов и символов русского дореволюционного прошлого выглядит как идеологическое мародёрство.

После 22 июня эта тенденция усилилась. Директива № 0178 от 14 ноября 1941 года содержала тематику лекций для личного состава Вооружённых Сил: «Героическое прошлое русского народа»; «Александр Невский. Ледовое побоище»; «Дмитрий Донской. Куликовская битва»; «Минин и Пожарский»; «Александр Суворов»; «Разгром Наполеона. Михаил Кутузов». Ну и конечно: «Под победоносным знаменем великого Ленина – на полный разгром немецких захватчиков»; «Товарищ Сталин – организатор и вождь борьбы Красной Армии с немецкими захватчиками»³⁸.

Идейные враги

Специальное сообщение особого отдела НКВД 10-й армии Западного фронта от 5 января 1942 года давало информацию о случаях отказа от принятия присяги. В документе даже приводятся высказывания, которыми отказавшиеся присягать мотивировали своё решение: «У меня нет врагов. Стрелять мне не в кого. Если попадётся даже сам Гитлер – я всё равно стрелять не буду». «Присягу принимать не буду. Убивать гитлеровцев также не буду, потому что колхоз сделал меня пастухом»³⁹.

Следует отметить, что это происходило уже после того, как немцы были остановлены под Москвой, и шок от