Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

В докладной записке начальника Штаба партизанского движения на Брянском фронте сообщается о том, что в первые месяцы войны в Брасовский, а также в другие соседние районы Брянской области вернулись несколько десятков раскулаченных и высланных в период проведения коллективизации. В расчёте на близкий конец советской власти они «уже присматривались к бывшей своей собственности, прикидывая, во что обойдётся ремонт жилого дома, каким образом использовать “свою” землю, выгодно ли восстановить мельницу и т. д.», – нисколько не скрывая своих настроений от окружающих⁵⁹. (Обратим внимание на слова «ремонт» и «восстановить». Они недвусмысленно указывают на последствия превращения частной собственности во «всенародную».)

Далее сообщалось, что накануне прихода немцев «эвакуируемые семьи партийного и советского актива провожались под свист и недвусмысленные угрозы со стороны распоясавшейся антисоветчины, а часть сотрудников учреждений упорно избегала под различными предлогами эвакуации»⁶⁰.

Тот же источник сообщал, что в покидаемых Красной Армией районах крестьяне начинали делить колхозную землю. Они вооружались брошенным войсками оружием и создавали отряды самообороны с тем, чтобы защитить свои деревни от грабежей со стороны голодных солдат-окруженцев и уже начавших разворачивать свою деятельность партизанских отрядов. Эти отряды не могли существовать, не обкладывая данью местное население, итак испытывавшее нужду буквально во всём.

Антисоветские настроения были вызваны в том числе и разочарованием в способности советского руководства организовать отпор немцам. То, что происходило с Красной Армией в первые недели войны, совершенно не вязалось с популярной песней «Если завтра война, если завтра в поход, если грозная сила нагрянет…»

В состоянии апатии бойцы и командиры Красной Армии тысячами скитались по лесам после окружения. Вместо того, чтобы переходить к партизанской борьбе, как того требовали приказы свыше, многие уходили в окрестные деревни и нанимались на работу. Другие переходили на сторону противника и шли на службу во вспомогательные части германской армии или в отряды местной самообороны. Именно окруженцы составляли наибольшую прослойку в организованной немецкими властями полиции⁶¹.

Согласно справке Украинского штаба партизанского движения, «в первые дни оккупации в селах Орловской области всплыл на поверхность весь антисоветски настроенный элемент – кулаки, подкулачники, люди в той или иной степени чувствовавшие себя обиженными. Среди них была и часть сельской интеллигенции – учителя, врачи. Этот народ по-своему воспринял пришествие немцев, подбивал и остальной неустойчивый элемент села принять новый порядок как истинно народный, свободный от притеснений коммунистов»⁶².

В сельских местностях немцы обычно назначали бургомистров. Иногда кандидатуру предлагало само население. В донесении начальника политотдела 9-й армии бригадного комиссара Спиридонова оргинструкторскому отделу Главного политуправления РККА от 19 марта 1942 года говорилось: «Фашистские захватчики, в поисках опоры себе в оккупированных районах, начали заигрывать с отдельными активистами, а иногда и коммунистами, оставшимися на захваченной ими территории. Политотделом армии выявлен ряд фактов, когда в освобожденных сёлах “коммунисты” и “комсомольцы” по тем или другим причинам не эвакуировались из захваченной немцами территории и, примирившись с положением, остались жить дома»⁶³.

Далее документ сообщал, что в первой половине декабря 1941 года в селе Приволье староста и начальник полиции созвали собрание коммунистов и комсомольцев и призвали их принять участие в организации хозяйства, сберегать бывшее колхозное имущество, инвентарь, лошадей и готовиться к весеннему севу.

Как видно, в данном случае стремление сохранить систему жизнеобеспечения взяло верх над сталинской формулой «выжженной земли».

Происходившее в селе Приволье не было единственным опытом такого рода. В оккупированных районах страны, где это позволяли немецкие власти, начало развиваться местное самоуправление. При органах самоуправления создавались отряды самообороны для защиты от партизан. Наиболее яркий пример – Локотской район Орловской (ныне Брянской) области, где роль организаторов новой власти взяли на себя ссыльнопоселенцы Константин Воскобойник и Бронислав Каминский. Со временем Локотской район был преобразован в уезд, а затем в округ, в состав которого вошло восемь районов с общей численностью населения 581 тысяча человек. Состав Бригады Каминского, боровшейся с партизанами, достиг двадцати тысяч человек⁶⁴.