Вторая попытка

Итак, если позорный Мюнхенский сговор принято считать поворотом к войне, то еще более постыдный советско-германский пакт означал пересечение рубежа необратимости в вопросе войны и мира – через несколько дней началась Вторая мировая война. Кстати, в сентябре 1939 года правительство Германии неоднократно напоминало правительству СССР о союзническом долге и требовало, чтобы части Красной Армии в соответствии с Московским договором о начале войны вступили в Польшу. Советское правительство отвечало отказом, причем отвечало не сразу, а с задержкой в два-три дня. На требование Германии от 3 сентября глава советского правительства и нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов ответил только 5 сентября: «Мы согласны с вами, что в подходящее время будет совершенно необходимо начать конкретные действия. Мы считаем, однако, что время это еще не наступило. Возможно, мы ошибаемся, но нам кажется, что чрезмерная поспешность может нанести нам ущерб и способствовать объединению наших врагов…» Ясно, зачем это было большевикам нужно. Чтобы после их вероломного нападения на страну, с которой был подписан Договор о ненападении (заключен в 1932 году, в 1937 году продлен до 1945 года) их не сочли, как нацистов, агрессорами. Так и случилось, мировая общественность сделала вид, что поверила большевистской агитации и пропаганде: будто бы СССР не на Польшу напал с тыла, а всего лишь ввел войска для защиты населения восточных областей Польши – Западной Украины и Западной Белоруссии. Но для настоящего историка, для истории, как науки, это ничего не меняет. Вторая мировая война была начата Советским Союзом преднамеренно в 1939 году, и с самого начала – с августа 1939 года – Советский Союз был участником Второй мировой войны. И был союзником Гитлера. Вместе с Гитлером они крушили Европу. Замысел Сталина заключался в том, чтобы руками Гитлера сокрушить Европу, а потом удушить самого Гитлера. Так же как руками Ежова Сталин уничтожил всех своих потенциальных врагов и даже тех, кто мог бы быть причислен к ним, а потом удавил и самого Ежова. И все это было названо «ежовщиной», хотя это была чистой воды «сталинщина»…

К сказанному добавлю: из всех возможных вариантов сговора с Гитлером Сталин выбрал тот, который в наибольшей степени соответствовал советскому замыслу сокрушения Европы, и в наименьшей степени отвечал требованиям обороны Советского Союза. Гитлер этим в июне 1941-го воспользовался, в результате чего разразилась небывалая во всей истории политическая, экономическая, идеологическая и военная катастрофа… Однако мы опять забежали вперед лошади. Прежде чем перейдем к советско-германской войне 1941-го – 1945-го годов, необходимо сказать несколько слов о той «странной войне», о которой наши кремлевские холуи-историки не устают трендеть в своих пропагандистских писульках, включая те из них, которые считаются школьными учебниками по истории СССР…

Пронзительный звонок, сигнализирующий о конце урока, заставил всех присутствующих вздрогнуть и взглянуть на часы тех, у кого они имелись. Глядели на часы не зря: до действительного конца урока оставалось еще добрых двенадцать минут.

– Вообще-то звонок для учителя, а не для исполняющего его обязанности, – заметил вслух шестой и в очередной раз стремительно покинул помещение.

За ним последовал подполковник Крапов. Минуя Брамфатурова, сообщил: «Я в буфет», и заботливо поинтересовался: «Тебе, Володь, чего-нибудь принести?»

Поднялись с мест еще несколько учеников 10-а класса. Те же, кто не имел чести быть прописанными в журнале, напротив, еще крепче вжались в сиденья парт и попытались придать своим напряженным лицам рассеянное выражение.

Послышался ропот, вызванный ранним окончанием урока. Гор Узумян счел свои долгом успокоить аудиторию:

– Ничего страшного не произошло. Поскольку урок этот экспериментальный, а педагогические эксперименты длятся обычно полтора часа, впереди у нас есть еще один урок. Перемена короткая, так что попрошу далеко от кабинета истории не удаляться…

Ропот местами перешел в смешки. Оказалось, представитель РОНО по своей деревенской привычке, опять попал впросак. Это в деревенских школах практикуются долгие посиделки в учительской между уроками, и обычная перемена у них длится пятнадцать минут, а большая так и вовсе целых полчаса. Но в городе, тем более в столице, время ценят. Поэтому в здешних школах большая перемена длится столько, сколько в деревнях маленькая, а маленькая занимает пять минут, то есть ровно столько, сколько требуется ученику, чтобы переместится со всем своим скарбом из одного кабинета в другой.

Брамфатуров, не переставая понимающе улыбаться, пожал плечами и вышел в коридор перекурить, где и был застукан с сигаретой во рту Лидий Парамоновной.

– Брамфатуров! – вскричала завуч по строевой… то бишь воспитательной части. – Ты совсем обнаглел! Куришь уже прямо в коридоре!..