Вторая попытка

– Действительно, нападение немцев утром 22 июня 1941 года оказалось внезапным, но вовсе не вероломным, – перечитывал тем временем генерал Анветангян архиважный документ, добытый его подчиненными в съемной квартире потенциального шпиона. – И советскому полпреду в Германии Владимиру Деканозову, и Молотову в Москве германской стороной были вручены меморандумы, в коих приводились доводы правомерности применения со стороны Германии военной силы в отношении Советского Союза. Дословно это выглядело так: «Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры». Кроме того, советским представителям, как в Берлине, так и в Москве, были вручены следующие документы: «Доклад министра внутренних дел Германии, рейхсфюрера СС и шефа германской полиции Германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма»; «Доклад министерства иностранных дел Германии о пропаганде и политической агитации Советского правительства»; «Доклад Верховного командования германской армии Германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии». Вручение этого комплекта документов и явилось актом объявления войны. А внезапным это нападение оказалось по нескольким причинам. Выделим две, на наш взгляд, главные. Первая – это конечно же неверие Сталина в то, что с такими силами – подчеркнем: значительно меньшими, чем при проведении наступательной операции против Франции в мае 1940 года – Гитлер решится напасть на СССР. Разведка доложила Сталину, что у западных границ СССР сосредоточено всего-навсего 84 пехотные дивизии Вермахта, 17 танковых и 13 моторизованных дивизий. (В этом месте, я уверен, обязательно прозвучит с парт возражение, что, мол, в учебнике написано, что этих дивизий было 190…)

– 190 отборных немецких дивизий обрушились на советские войска, которые были, в первую очередь по вине Сталина, совершенно не готовы к отражению столь внезапной агрессии – отнюдь не с парты, а учительского стула, на который он был вынужден присесть, поведал классу Авенир Аршавирович.

– (…Ответ будет таков, – шерстил текст главный контрразведчик республики на предмет выявления шпионских нюансов и деталей. – Действительно, с легкой руки работников Агитации и Пропаганды, именующих себя «советскими историками», численность Красной Армии всегда указывается по состоянию на утро 22 июня 1941 г., причем в географических пределах произвольно установленного «первого эшелона». А на стороне противника суммируется все, что появилось там в течение недели, месяца и чуть ли не года после начала боевых действий. К численности трех групп армий Вермахта (84 пехотные, 17 танковых и 13 моторизованных дивизий, всего – 114 дивизий) приплюсовываются: 9 дивизий охраны тыла (укомплектованные служащими старших возрастов полицейские формирования); 4 дивизии армии «Норвегия» (вступившие в боевые действия в начале июля); 24 пехотные, 2 танковые, 1 моторизованная дивизии резерва Верховного командования (появившиеся на Восточном фронте лишь к началу битвы за Москву); 36 финских, румынских, венгерских, словацких дивизий (воистину «не идущих ни в какое сравнение за исключением 16 финских дивизий» с дивизиями Вермахта по вооружению и уровню боевой подготовки и, пригодных только к грабежам на оккупированной территории).