Вторая попытка

Сказано – сделано. Двое сотрудников, выделенных для отвлечения внимания от настоящего объекта, нашли в толпе покупателей схожего по росту и осанке гражданина. То, что гражданин носил очки, усы и годился по возрасту Шустрику в отцы, не имело значения. Более того, оказалось им на руку. Тотчас по прослушиваемому мобильной подстанцией Пятого управления радиоканалу понеслось срочное сообщение о том, что объект явно чего-то затевает, поскольку изменил внешность, походку, экипировку и движется в таком-то направлении (кстати, почти обратном тому, в котором двигался настоящий Шустрик). Пара отвлекающих немедленно переключилась на подставной объект, равно как и вся орава топтунов из диссидентского отдела, окстившаяся и стучавшая по всему деревянному, что попадалось ей под руки, включая головы своих коллег, что, мол, тьфу-тьфу-тьфу, чуть не проморгали Лаборанта… Может, ребята из Второго управления все же правы, что Шустриком его назвали: вон как шустро замаскировался, чтобы хвост себе обрубить? И когда только успел?..

Тем временем настоящий Шустрик, потолкавшись для виду у пары-тройки прилавков, скрылся в подсобных помещениях, куда посторонним вход был категорически воспрещен: контрразведчики замучались, преследуя объект, показывать бдительным работникам универмага свои удостоверения. Странно, но к Шустрику у тех же самых работников никаких вопросов не возникало. Невидимый он для них, что ли? Или… Но это «или» пришлось пока отложить на потом – для строгой проверки…

Из универмага Шустрик вышел на тихую улицу имени Пушкина, добрался по ней до проспекта имени Ленина (бывшего имени Сталина, ныне имени Маштоца), остановил какого-то частника и попытался на этом частнике улизнуть с концами. Времени смеяться над очередной наивностью школяра не было, следовало срочно организовать незаметное автомобильное преследование по пересеченной местности. Две черные «волги» немедленно выплыли из-за поворота в распоряжение группы наружного наблюдения. И самое захватывающее – что в фильмах, что в жизни, что в текстах – началось: погоня! Правда, пока что, слава Богу, без стрельбы, сумасшедших скоростей, визжащих на резких поворотах тормозов и выскакиваний на тротуары, где профессиональные пешеходы могли бы продемонстрировать свою каскадерскую сноровку, выпрыгивая из-под самых колес на стены окружающих домов. «Жигули» первой модели, на котором пытался уйти от слежки объект, редко превышал скорость в 60 км/час. А когда углубился в старинный квартал одноэтажных частных домиков, дожидающихся своей очереди на плановый снос, то и вовсе замедлился до сорока. Куда он на такой скорости от их форсированных моторов денется? Ясное дело – никуда. Экипажи черных «волг» расслабились и заухмылялись. И длилось это веселие ровно до тех пор, пока выехавший из квартала частных домишек «жигуль» не принял на борт нового пассажира, а этот новый пассажир не уселся рядом с водителем, то есть как раз туда, где по всем раскладам должен был находится их объект. Сперва преследователи засомневались: он что, на колени ему сел? Потом забеспокоились: судя по габаритам и предполагаемому весу нового пассажира, их объект должен был быть уже раздавлен в лепешку…

– Догнать и остановить немедленно! – последовала команда.

Догнали, остановили, уняли звуки сирен. Водитель «жигулей» вышел из машины с монтировкой в руках и возмущением на устах: дескать, по какому праву?! Ему быстренько продемонстрировали: по какому. Новый пассажир тоже вышел и, застенчиво сообщив, что он случайный попутчик, изъявил намерение скрыться с их глаз долой, из сердец вон. Не тут-то было.

– Вам куда, гражданин, надо? Мы довезем…

– Ах, что вы! Не стоит беспокоиться. Мне тут недалеко, восемь километров, не больше. Пешком дойду. Можно? Хорошо при пассажире документы оказались[341]: записали, отпустили. А вот водителя никакое обилие документации – паспорт, права, техталон и прочее, – удостоверяющее его лояльность, спасти от нелицеприятного разговора не могло. Только чистосердечное признание способно было хоть как-то смягчить его незавидную участь пособника западных спецслужб.

И водитель (согласно документам некто Исраэлян Давид Согомонович[342], 1931 г. рожд., женат, отец троих детей) раскололся. Сразу и до самой сердцевины. Иначе говоря, то есть грубо выражаясь, – задницы.