Вторая попытка

– Начну по существу, но издалека, – предупредил особо нетерпеливых Брамфатуров-младший, вновь усаживаясь на свой антикварный стул. – Как вы думаете, дорогие товарищи, почему Ленин и вся его гоп-компания не мыслили окончательной победы коммунистической идеи без мировой революции? Почему они все без исключения буквально бредили ею? Правильно, потому что без нее социализм в одной отдельной стране или даже в нескольких отдельных странах заведомо обречен на крах. Возведение Берлинской стены только подтвердило эту закономерность. Люди бегут туда, где лучше. И если бы было лучше у нас, то бежали б к нам. Но этого почему-то не происходит: если верить борзописцам от Агитпропа, к нам пытаются проникнуть только шпионы, диверсанты и прочая подобная публика. А вот в обратном направлении наблюдается прямо противоположная картина. Сбежать из соцлагеря мечтает едва ли не каждый третий в этом самом лагере пребывающий. Именно поэтому наша граница на замке, а вовсе не из-за пресловутых империалистических агентов 007, которые попадают к нам – Артавазд Месропович не даст соврать – совершенно другими путями. Вспомним, наш незабвенный Ильич упорно именовал Россию «тюрьмой народов», однако у царя Николая II, у которого протяженность границ была примерно такой же что и ныне у генсека Леонида I, их охрану нес всего-навсего Отдельный корпус пограничной стражи, максимальная численность которого была зафиксирована в 1910 году и составляла тогда 36709 человек. Причем корпус этот был создан Александром III в 1893 году. Раньше не было и его. То есть, если Ленин и прав, и Россия действительно была «тюрьмой народов», то тюрьмой она была почти не охраняемой. А не охраняемая тюрьма – это что угодно, но не тюрьма. Тюрьмой Россия сделалась только после того, как стала «Советской», то есть, по остроумному замечанию Ивана Бунина, такой, где только чекисты друг с другом советуются…

Брамфи сделал паузу, приятно улыбнулся своим слушателям, не дождался от них в ответ ничего одобрительного либо ободряющего, подумал, что его улыбка в подсветке свечей могла показаться зловещей, саркастической, или того хуже – назидательной, и решил, прежде чем продолжить, сообщить аудитории хотя бы общий план предстоящей политинформации:

– Товарищи, довожу до сведения самых нетерпеливых и занятых, сначала у нас будет объяснительная часть, затем вводная (в армейском понимании этого слова) и наконец разрешительная, которая, как мне кажется, плавно перейдет в затяжной брифинг… Специально не стану объяснять, что это такое, дабы сохранить интригу до конца…

Итак, часть первая, объяснительная:

Нынешнее советское руководство слишком уповает на «сложившееся равновесие сил». Оно явно основывается на количестве ядерных боеголовок и средствах их доставки, не замечая или не желая замечать, что общая тенденция мирового экономического и научно-технического развития складывается не в пользу СССР. Свободному миру выгодно удерживать ядерное противостояние с соцлагерем на предельно высоком уровне, поскольку тяготы этого противостояния сказываются на нашей плановой экономике катастрофическим образом. Вывод: стремясь сохранить статус-кво, СССР помогает своему противнику рыть себе яму, то есть идет прямым ходом к развалу и самоуничтожению. В целом эту доктрину можно охарактеризовать как «застойную», страусиную, недальновидную: après nous le deluge[435] – как руководство к бездействию. Именно так и случилось: после них разразился, то есть разразится потоп… А между тем еще в прошлом десятилетии, я имею в виду 60-е годы, академик Николай Федоренко, основатель и директор Центрального экономико-мате- матического института Академии наук СССР, подготовил силами своих сотрудников прогноз развития страны нa двадцать лет вперед, – нa семидесятые и восьмидесятые годы. Доклад о перспективах СССР был распечатан всего в трех экземплярах. Почему? Потому что в большем количестве авторы его растиражировать не решились: расчеты с неопровержимостью показывали, что страна стагнирует, и дальше будет только хуже: впереди катастрофа, то есть всё тот же le deluge.