Вторая попытка

– Слава Богу, что вы, наконец, этим заинтересовались, генерал! – вознес очи горе в искреннем порыве Брамфатуров-младший. – Миссия эта довольно не однозначна. С одной стороны – это повторная попытка построить социализм с человеческим лицом вместо звериной морды. С другой – сохранить территорию Российской Империи от неминуемого развала. Первая не удалась потому, что слишком много ошибок было сделано. Ошибок неисправимых, критических. И снежный ком этих судьбоносных просчетов начался и покатился с горы тогда, когда вместо того, чтобы арестовать Ленина и его гоп-компанию как несомненных немецких шпионов в день их прибытия в Петроград, даже самые исконные их враги – такие, как Милютин – вдруг разразились приветственными статьями и речами. Дескать, добро пожаловать, господин Ульянов, вас-то нам для общественного блага и недоставало. Тогда-то Ленин и понял, что добиться своих целей большевики могут в том числе и с помощью своих врагов, ибо кретинов среди них оказалось предостаточно…

– Простите, что перебиваю, – немедленно отреагировал на крамолу освобожденный секретарь партийного комитета республиканского КГБ, – но мне хотелось бы знать: правильно ли я понял, что при определенном раскладе сил вы готовы выполнить свою миссию, а именно – построить социализм, – без участия Ленина?

– Увы, Татуг Мацакович, в виду сложившихся обстоятельств, не исключено, что вторая попытка строительства реального социализма в отдельно взятой стране может обойтись без Ленина. Всё дело в том, что у нас нет монополии на хронотрафик. Пронюхали о нем и наши идейные враги. И не только пронюхали, но и овладели техникой временного перемещения. Слава Богу, что у наших конкурентов нет единства в рядах. Одни из них пытаются спасти Российскую монархию, послав в XIX век киллера с целью убийства Ленина…

– Киллера – это сленг? – насторожились адъютанты.

– Киллер – это английский язык, невежды! – не скрыл от них своего недовольства тем, что его опять перебили, хроноагент.

– Позвольте, позвольте, уважаемый хронический агент, – взял слово психолог. – Но не вы ли буквально только что утверждали, что невозможно оказаться в прошлом, предшествующем времени вашего рождения?

– Утверждал и не отказываюсь от своих слов. Это вам меленький тест на сообразительность: каким образом можно заслать агента туда, куда ни один ваш агент дойти не может?

– Можно вопрос? – поднял руку старлей Заргарян. – Тест на сообразительность только ему или всем нам?

– Кто бы сомневался, Гевонд в том, что вы, как опытный контрразведчик, моментально врубились, что в данном случае необходима хронологическая агентурная цепочка…

– Врубились – это…

– Послушайте, старший лейтенант Пименов, даю слово удовлетворить ваш интерес в отношении сленга позже, в эксклюзивном порядке. А теперь мне нужно срочно успокоить некоторых всполошившихся любителей Ильича, каковых я здесь не наблюдаю, если не считать майора Хабарталова, который выказывает кое-какие признаки дискомфорта в силу, надо полагать, своих служебных обязанностей и должностных полномочий… Впрочем, это ничего не значит. Если я решил успокоить кого-то, я это сделаю даже в том случае, если успокаивать некого. Итак, успокаиваю: Ничего у них с ликвидацией Ленина не вышло, потому что лозунг: «Ленин вечно жив» – это не просто лозунг, это констатация факта, зафиксированного еще в одном из апокрифических евангелий, в котором недвусмысленно говорится: «Блажен тот, кто был до того, как возник». Так вот, наш Ильич – из тех самых, его убить невозможно. Причем, даже забальзамировав в Мавзолее…

– Вы намекаете на то, что он дьявол? – вынырнул из астральной прострации эксперт-паранормал.

– Дьявол – это восставший архангел Сатанаил, – вечный революционер. Зло не должно быть уничтожено, ибо в нем вся суть существования добра. Главное – установить правильный баланс между тем, что мы считаем злом и тем, что почитаем добром.

– А каким образом пытаются спасти Россию другие? – разразилось вопросом светило и пояснило: – Вы ведь сказали, что одни пытаются убить Ленина, вот я и спрашиваю, что пытаются сделать другие?

– Ясно, профессор. Я тупым только с виду кажусь. А так я очень даже ничего – шесть-семь извилин как с куста в любое время суток!..

– Ладно, Булик, хватит! – попытался заботливый отец унять разлитие желчи в своем сыне. – Теперь, когда ты этого беднягу смешал с какашками, может все-таки скажешь, чем озабочены эти другие?