Вторая попытка леди Тейл 2

— Я хочу знать, кто затеял всю эту интригу. Кто пытается собрать артефакты императорской семьи и зачем. Кто заставил тебя лично убить Веронику и почему. Ведь этого не было в вашем первоначальном плане.

Мне показалось, что Эдвин перестал дышать. Глаза у него всегда были большие и красивые, он умело этим пользовался, соблазняя женщин любого возраста и статуса. Но сейчас от притворного дрожания ресниц не осталось и следа — Эдвин уставился на меня словно испуганная дневным светом сова. Сходство усилилось тем, как мужчина на глазах осунулся и побледнел, отчего синие озера стали казаться еще больше. Удивительно… раньше я умерла бы за один такой взгляд. А сейчас мне одинаково все равно и любопытно.

— Ты не знаешь кто, но знаешь, что было в плане? — недоверчиво уточнил Эдвин, беря себя в руки и стирая с лица любой намек на эмоции.

— А ты ждешь объяснений? — удивилась я и, не дожидаясь начала бесполезной перепалки, слово в слово произнесла заранее заготовленную фразу, выверенную, проверенную и перепроверенную, — то самое желание, которое он мне проспорил, закрепив пари магией.

Я не оставила Эдвину ни малейшей лазейки.

Он скривил губы и, легко оттолкнувшись от привинченной к полу койки, подошел вплотную к решетке.

К сожалению, здесь нет удобства допросной, но есть приступка, на которую, как я понимаю, ставят поднос с едой. Я протянула лист бумаги особого производства, восприимчивой к магии. Вместо писчих принадлежностей — кристаллический заостренный стержень, вместо чернил — магия.

На всякий случай я невзначай продемонстрировала Эдвину, что и бумаги, и стержней у нас запас, сломать и тем самым сорвать признание не получится. Да и клятва, скрепившая пари, не позволит.

Эдвин обжег нас с Грантом полным ненависти взглядом и буднично пообещал:

— Я вас убью, обоих. Если ты не будешь моей — не будешь ничьей.

И принялся писать.

Глава 53

Стержень двигался быстро, буквы ложились на бумагу одна к одной. Эдвин писал поразительно уверенно и энергично, словно не в совершенных преступлениях признавался, а писал отчет о победах и успехах.

Читать вверх ногами было неудобно, но я все равно следила за текстом и все больше сомневалась, хватит ли нам принесенной пачки бумаги. Эдвин… порадовал, если так можно выразиться о происходящем — он писал сухо, строго по делу, но щедро выдавал детали, имена, подробности.

Казалось, бывший муж забыл о нашем присутствии — ни взгляда, ни жеста в нашу сторону.

В какой-то момент к нам заглянул следователь и, убедившись, что его вмешательство не требуется, тотчас скрылся. По моим ощущениям, Эдвин не отрываясь строчил больше часа, и один раз Гранту все же пришлось отлучиться за бумагой. Я думала, оставшись со мной наедине, ди Монтеро отреагирует, но нет, он так и продолжал писать.

Голову он поднял лишь после того, как поставил под признанием дату и размашистую подпись.

— Здесь все, что у меня есть на людей, — спокойно пояснил он.

— Что вы имеете в виду, лорд ди Монтеро?

Эдвин качнул головой:

— Мелани, мы ведь перешли на «ты». Зачем же отступать?

— Я задала вопрос и напоминаю, что полный и правдивый ответ на него — это часть моего выигрыша в пари.

Эдвин вздохнул:

— Ровно то, что сказал. Наше законодательство не признает призраков гражданами и вообще субъектами права. Кукловод, как ты выразилась, мой предок, отказавшийся уходить за грань во имя будущего величия нашего рода.

Наверное, я выглядела на редкость глупо, когда уставилась на бывшего мужа круглыми глазами. Еще и рот приоткрыла, как деревенская дурочка, что впервые попала на ярмарку.

Призрак? ПРИЗРАК?! Он серьезно?!

Но магия не даст ему солгать. Только не сейчас.

И все это время нам изощренно гадил какой-то недоумерший паразит, которого в свое время просто не удосужились упокоить как следует?!

Эдвин между тем усмехнулся как-то криво, вовсе не похоже на себя. Когда он откинулся на холодную каменную стену, в каждом его движении чувствовалась усталость. Словно он разом выдернул из себя удерживающий его прямо стержень.

— Знаешь, у тебя никогда не будет детей.

— Что?! — Час от часу не легче.

— Не надейся, что выйдешь замуж за этого идиота. Я тебе не позволю. Ты будешь моей и только моей.

— А при чем тут дети? — Мне стоило изрядных усилий взять себя в руки. Дурдом какой-то. Может, Эдвин действительно помешался?

— Каждый наследник нашего рода должен быть связан прямыми узами с достопочтенным предком. Фактически, — и снова эта кривая ухмылка, — его еще до рождения отдают в рабство призраку Конона ди Монтеро ради процветания и власти рода. Как ты думаешь, — его глаза вдруг блеснули из полутьмы настоящим безумием, — что для этого надо сделать мужу женщины, в чрево которой входит семя?

Бр-р-р…

— Я даже думать не хочу об этом! — Омерзение было таким сильным, что я не могла его скрыть.

— Верно, Мелани. Потому что с тобой этого не произойдет. Ты — только моя. Я не буду делить тебя даже с великим предком! — Глаза узника за решеткой буквально засветились диким огнем. Таким диким, что…

Он точно ненормальный, мамочки мои… Это не любовь, это одержимость. И она такая страшная!