Вторая Пуническая война

Войско остановилось. Никто не понимал причины этой остановки, и стратеги проехали в голову колонны, чтобы на месте разобраться в ситуации. Их удивлению не было предела, когда они увидели Гиппократа и Эпикида в окружении критских лучников! Тем временем по армии с быстротой молнии пролетел слух, что в передовом отряде находятся Гиппократ и Эпикид, люди заволновались, пошли разговоры о том, что всё это неспроста. Командующие попытались выправить положение и стали требовать от наемников заковать Гиппократа в цепи. Но стрелки возмутились и стали кричать начальникам, что не выдадут братьев, к лучникам присоединились солдаты из других отрядов, и скоро волнением оказалась охвачена вся армия. Понимая, что сделать ничего уже нельзя, Диномен и Сосис приказали войскам возвращаться в Мегары Гиблейские, а сами отправили гонца в Сиракузы, извещая власти о случившемся.

Гиппократ воспользовался этой пассивностью стратегов. Как пишет Тит Ливий, он написал поддельное письмо от имени членов городского совета Сиракуз Марцеллу. Затем отправил с этим посланием в дозор критских лучников, которые по возвращению в лагерь заявили, что перехватили важное письмо и предъявили его своим товарищам по оружию. В письме Марцеллу было написано, «что совершенно правильно он поступил, никого в Леонтинах не пощадив. Но все солдаты-наемники друг друга стоят, и в Сиракузах покоя не будет, пока какие-нибудь чужеземцы из вспомогательных отрядов останутся там или в сиракузском войске. Поэтому пусть он постарается захватить тех, что вместе с сиракузскими преторами стоят лагерем под Мегарами; казнив их, он наконец освободит Сиракузы» (Liv. XXIV, 31). После того как письмо было зачитано перед войсками, в армии начался мятеж. Не сумев справиться с ситуацией, Диномен и Сосис бежали в Сиракузы.

Их бегство спровоцировало ещё большие беспорядки. Наемники решили перебить находившихся в армии граждан Сиракуз, и только вмешательство Гиппократа и Эпикида остановило бойню. Впоследствии солдаты и их родственники были братьям за это очень благодарны. О дальнейших событиях Ливий рассказывает так: «Зная, что толпа легкомысленна и ненадежна, они нашли какого-то воина, из тех, что были осаждены в Леонтинах, и поручили ему привезти в Сиракузы известие, совпадающее с ложными вестями, полученными у Милы; пусть рассказывает о том, что вряд ли было, но выдает себя за очевидца и рассказом своим распаляет людской гнев» (Liv. XXIV, 31). Попробуем разобраться, что здесь является правдой, а что выдумкой писателя.

Ливий очень любит всё усложнять. Можно было просто написать о том, что дозорные перехватили гонца из Сиракуз к Марцеллу и отобрали у него пресловутое письмо. Ведь написал же историк перед этим, что Диномен и Сосис отправили своего человека в Сиракузы, чтобы предупредить отцов города о появлении Гиппократа и Эпикида! Поэтому и реакция у членов государственного совета была соответствующей. Им просто не у кого было просить помощи против восставших солдат, распропагандированных братьями, кроме как у Марцелла. Как следует из текста Ливия, большинство воинов в армии Диномена и Сосиса были наемниками, а граждане Сиракуз составляли там меньшинство. А что такое восставшие наемники, на Сицилии знали очень хорошо. Многие помнили, к каким последствиям привело восстание наемных войск в Карфагене по окончании Первой Пуническрй войны. Чудовищная жестокость, проявленная обеими сторонами, разорение страны, внешнеполитические осложнения и десятки тысяч жертв – вот последствия «Непримиримой войны», как называли это восстание сами карфагеняне. В Сиракузах не хотели повторения подобного сценария. А то, что ради этого римляне перебьют несколько тысяч наемных солдат, архонты считали нормальной платой за спокойствие остальных граждан. Даже если при этом погибнут и некоторые сиракузяне, находившиеся в армии. Поэтому ничего невероятного в том, что архонты отправили Марцеллу письмо с просьбой истребить наемников, нет. Наоборот, это был очень логичный поступок в сложившейся ситуации. Что же касается отправленного в Сиракузы очевидца из Леонтин, если исходить из того, что погром в городе всё-таки был, то здесь Гиппократу и выдумывать ничего было не надо. Достаточно было отправить одного из уцелевших беглецов, и тот бы обо всём поведал архонтам.