Вторая Пуническая война

У Полибия сохранилось описание Леонтин: «…По общему расположению город леонтинцев обращен к северу. Посредине его проходит глубоко лежащая равнина, на которой помещаются правительственные и судебные здания и самая площадь. По обеим сторонам долины, вдоль нее тянутся высоты с непрерывными крутыми откосами. Плоскогорье обоих холмов все занято частными домами и храмами. Город имеет двое ворот; одни из них находятся на южной оконечности упомянутой долины и ведут к Сиракузам, другие – на северном конце ее и ведут к так называемой Леонтинской равнине и к возделываемым полям. Под одним из обрывов, западным, протекает река по имени Лисс. Вдоль нее под самым откосом расположены в ряд в большом числе дома; между ними и рекою лежит упомянутая выше дорога» (VII, 6). Как видим, ни о каких мощнейших укреплениях, как в Сиракузах, речи нет. Что также облегчало Марцеллу выполнение боевой задачи.

Тит Ливий пишет, что город был захвачен с ходу, а это может свидетельствовать о том, что римлян там так быстро не ждали и гарнизон был не готов к бою. Легионеры разбили городские ворота и овладели стенами, а Гиппократ и Эпикид с небольшим отрядом успели укрыться на акрополе. Понимая, что шансов на успешный исход борьбы нет, они ночью покинули крепость и увели своих людей в городок Гербез.

О том, что произошло в Леонтинах после захвата города римлянами, есть две версии. Согласно одной из них, горожане во время штурма не пострадали, а все репрессии римское командование обрушило на италийских перебежчиков. Вот что сообщает по данному поводу Ливий: «около двух тысяч перебежчиков были избиты розгами и обезглавлены. Но из леонтинцев после взятия города не обидели никого ни из воинов, ни из граждан, им возвратили все их добро, кроме расхищенного в первые суматошные минуты по взятии города» (Liv. XXIV, 30). Плутарх также пишет о том, что Марцелл «взял Леонтины приступом и жителей не тронул, но всех перебежчиков, какие попались ему в руки, предал бичеванию и казнил» (Marcell. 14).

Вторая версия свидетельствует о том, что «Марцелл перебил в Леонтинах все взрослое население» (Marcell. 14). О ней упоминает и Ливий, когда рассказывает о беглеце из Леонтин: «в его рассказе вымысел и правда были перемешаны: убивали-де без разбора и воинов, и горожан; в живых, он полагает, не осталось ни одного взрослого, город разграблен; имущество людей состоятельных роздано» (Liv. XXIV, 30). Да и посланцы Сиракуз впоследствии говорили римским сенаторам о том, что «Марцелл жестоко разграбил Леонтины» (Liv. XXVI, 30). Стали бы они поднимать этот вопрос в Риме, если бы данный факт не имел места в действительности? Или сицилийские греки надеялись, что «отцы отечества» ничего не знают и примут их вранье за чистую монету? Но такого просто не может быть.