Вторая Пуническая война

Практически одновременно с ним в Рим прибыл для проведения выборов и консул Фульвий Флакк. Его деятельность как военачальника Тит Ливий охарактеризовал едкой и меткой фразой: «о Фульвии начали забывать» (XXVII, 20). И пусть в отличие от Фабия и Марцелла он не совершил ничего выдающегося, зато сумел сохранить армию, а это при сложившихся обстоятельствах дорогого стоило.

Вскоре началось разбирательство по делу Марцелла. Оно происходило в построенном Гаем Фламинием цирке при огромном стечении народа. Бибул, опытный демагог, обрушился с критикой не только на Марка Клавдия, но и на всю римскую знать в целом, в том числе и на «отцов отечества». Трибун ехидно заявил, что «они хитрят, медлят, а Ганнибал живет в Италии, как в своей провинции, десятый год – дольше, чем в Карфагене. Вот во что обошлось римскому народу продление командования Марцеллу, войско его дважды разбито и отдыхает, раскинув летний лагерь в домах Венузии» (Liv. XXVII, 21). Если говорить конкретно о Марцелле, то здесь трибун был прав на все сто процентов. Если же оценивать его критику в адрес сенаторов, то в данной ситуации Бибул просто выдавал желаемое за действительное. Сенат в Риме делал всё возможное и невозможное для победы над Карфагеном, а римские аристократы наравне с простым народом несли на своих плечах тяготы войны. Боевые действия шли в Италии, Испании, на Балканах, и государству просто не хватало ресурсов, чтобы достигнуть везде немедленного успеха. Поэтому обвинения Гая Публиция в этой части речи были абсолютно беспочвенны. Чем Марк Клавдий и воспользовался.

Странно, но Тит Ливий не приводит подробностей выступления Марцелла перед народом, хотя всегда с удовольствием заставляет своих персонажей в тему и не в тему произносить различные речи, частенько им самим выдуманные. Здесь же писатель просто сухо констатирует, что Марцелл лишь напомнил о своих заслугах перед Римом и разъяснил всю бессмысленность речей Бибула. По большому счету, трибуну всё-таки надо было сосредоточиться конкретно на деятельности проконсула, а не заниматься демагогией на общие темы. Возможно, тогда бы ему и сопутствовал успех. А так серьезное обвинение против Марка Клавдия обернулось триумфом командующего, поскольку на следующий день народ единогласно избрал старого полководца пятый раз в консулы. Его коллегой по должности стал Тит Квинкций Криспин, товарищ по оружию и бывший подчиненный Марцелла, некогда командовавший легионами при осаде Сиракуз. Ввиду серьезности положения, в качестве провинции обоим консулам назначили Италию. Криспин принимал под командование войска Флакка, а Марцелл возвращался к своим легионам, стоявшим в Венузии. Претор Квинт Клавдий Фламин возглавил армию Фабия Максима у Тарента. Таким образом, против Ганнибала в Южной Италии по-прежнему действовали три римские армии, не считая более мелких отрядов – бывший консул Фульвий Флакк получил один легион и Капую в качестве провинции.

Вскоре командующие отправились в войска, и только один Марцелл был вынужден задержаться в Риме. Помешали его отъезду понтифики. Ещё во время войны с галлами в 222 г. до н. э. Марк Клавдий дал обет построить храм Чести и Доблести. Но обета не выполнил. После взятия Сиракуз он вновь о нём вспомнил и воплотил задумку в жизнь, однако возникли проблемы с освящением. Понтифики авторитетно заявили, что не следует двум божествам находиться в одном храме: «если туда попадет молния или случится какое-то знамение, трудно будет его искупить – непонятно будет, какому богу приносить жертву; да и нельзя двум божествам (кроме некоторых) приносить одну жертву» (Liv. XXVII, 25). Марцелла все эти религиозные тонкости раздражали, консула ждали легионы, а он всё не мог покинуть столицу. Дело закончилось тем, что стали спешно строить отдельный храм Доблести, а Марк Клавдий, забрав пополнение, отправился к армии. Он так и не освятит храмы, вместо отца это сделает сын в 205 г. до н. э.