Вторая Пуническая война

Но битва неожиданно завершилась сокрушительной победой квиритов. Плутарх искренне удивлен: «Конница начала бой – не только с вражескими всадниками, но и с пехотинцами (те и другие стояли вперемешку) и одержала удивительнейшую, беспримерную победу: ни до того, ни после – никогда, как говорят, не случалось, чтобы столь малое число всадников победило столь многочисленную конницу и пехоту» (Marcell. 7). И главным творцом этой победы оказался Марк Клавдий Марцелл. Именно его поединок с Вертомаром стал ключевым моментом, когда решилась судьба сражения. А по большому счету, и всей войны, поскольку, узнав о гибели вождя, гексаты покинули своих союзников. В очередной раз продемонстрировав своё непревзойденное умение владеть оружием, Марцелл навсегда вошел в историю Рима как человек, сразивший в единоборстве вражеского командующего. А таких людей было немного, всего три – легендарный Ромул, Корнелий Косс и сам Марк Клавдий Марцелл. Валерий Максим описал этот достопамятный бой в самых восторженных тонах, восхищаясь доблестью римского консула: «В битве при По он показал выдающуюся силу духа, когда с несколькими всадниками бросился на предводителя галлов, окруженного множеством своих воинов, убил его, снял с него доспехи и посвятил их Юпитеру Феретрийскому» (III, 2. 5). Стоит отметить, что к таким поединкам квириты относились очень трепетно: «В старину у римлян единоборство велось честнейшим образом, а в наше время придуманы многочисленные уловки» (Polyb. fr. 29).

Но не всё было так гладко и безмятежно, как казалось на первый взгляд. Не трудно представить, что бы произошло, проиграй Марк Клавдий единоборство. Или если бы Вертомар не вызвал римского полководца на поединок. Поэтому можно говорить и о том, что консул пустился в авантюру, исход которой изначально представлялся весьма сомнительным. Не исключено, что Марцелл просто не продумал последствий своих действий до конца. Хотя, как свидетельствует Цицерон, вызов вождя галлов консул принял вполне обдуманно, не поддаваясь эмоциям: «Марцелл при Кластидии был мужествен совсем не от гнева» (Tusc. IV, XXII, 49). Как бы там ни было, в этот раз обошлось, но одни только боги ведали, к чему в дальнейшем может привести такой подход к делу у Марка Клавдия.

Однако сейчас консул торжествовал. В Рим он въехал на колеснице, запряженной четверкой лошадей (Plut. Romul. 16), при этом, согласно сообщению Евтропия, во время триумфального шествия нес на плече надетые на кол доспехи Вертомара (III, 6). Поднявшись на Капитолий, Марцелл посвятил вражеские доспехи Юпитеру Феретрию[41]. При этом, как следует из текста, триумфа был удостоен только Марк Клавдий, а Сципиона данная почесть не коснулась. Недаром Полибий промолчал о триумфе Марцелла.

Радость римлян по поводу окончания войны с инсубрами была так велика, что они отправили в Дельфы большой золотой кратер, преподнеся его в дар Аполлону, а захваченной добычей поделились со всеми союзниками. В том числе и с царем Сиракуз Гиероном. С инсубрами был заключен мир «на условиях умеренных и справедливых» (Plut. Marcell. 7), а на отнятых у них землях, согласно свидетельству Тита Ливия, были построены города Плаценция и Кремона.

Итоги войн римлян с галлами подвел Полибий: «Ни одна из описываемых историками войн не сравнится с этой по безумной отваге сражающихся, по количеству битв, по множеству участвовавших в них и убитых; зато она может считаться совершенно ничтожною в отношении задуманных планов, по нерассудительности в отдельных предприятиях, ибо галаты не в большинстве случаев только, но во всем и везде руководствовались страстью, а не рассудком» (II, 35). Марцелл довел до логического конца успешно начатую Гаем Фламинием кампанию против инсубров в долине реки Пад. Противостояние с галлами в Северной Италии закончилось для римлян очень вовремя, потому что на повестке дня стояла вторая война с Карфагеном.

* * *