Вторая рота

Шматко, который уже окончательно определился со списком приглашённых на торжество гостей, теперь был запарен другой проблемой — сколько алкоголя необходимо для того, чтобы гости не чувствовали себя обделёнными.

В качестве эталона для вычисления литража он взял себя, так как выпить прапорщик мог много, а потом выпить ещё больше. Шматко сидел за столом в каптёрке, наклонившись над листком с вычислениями, и, что называется, «чесал репу», а проще говоря, размышлял. Так как в каптёрке был и Соколов, Шматко размышлял вслух, надеясь, что выдающиеся математические таланты бойца могут сослужить ему неплохую службу и в этот раз.

— Соколов, ты как считаешь… двух ящиков водки по ноль-пять на тринадцать человек хватит? — воззрился прапорщик на рассеянного каптёра. — Или на свадьбу больше надо?

— Ну, смотря сколько дней гулять, один или два, — неохотно ответил Сокол, голова которого сейчас была забита другими проблемами. — У нас в деревне всегда два гуляют.

— Так то деревня! Не, ты меня не сбивай! — Шматко погрозил каптёру карандашом. — Нам и одного дня хватит выше крыши. Тем более, как говорится, водки на два дня не бывает!

Шматко громогласно расхохотался, но, как ни странно, Сокол, всегда отличавшийся весёлым нравом, шутки не поддержал.

— Соколов, ты чё такой? — осёкся прапорщик. — Случилось что?.

— Да так…

— Что «да так»? Рассказывай давай… Что стряслось?

— Мать у меня заболела, — тяжело вздохнул Сокол.

— Что-то серьёзное? — нахмурился Шматко.

Соколов молча кивнул в ответ.

— Ну, может, обойдётся, а, Соколов…

— Инфаркт был. Операцию на сердце делать надо, а лекарств нужных в деревне нет.

— М-да… ситуация. — Шматко скомкал свой список и убрал его со стола.

— Товарищ старшина… я хотел попросить вас… может, в городе нужно что? Я бы заодно по аптекам прошёлся… вдруг здесь продают…

— Какие разговоры, Соколов?! — развёл руками Шматко. — Завтра же ноги в руки — и бегом!

— Спасибо, товарищ старшина…

— За это, Соколов, спасибо не говорят, — вздохнул прапор. — Вот так.

— Всё равно спасибо…

Когда Сокол ушёл, Шматко снова достал список и попытался сосредоточиться на вычислении литража. Ничего не вышло — проблема Соколова не выходила у него из головы.

Смальков, оставшись без работы, поплёлся туда, откуда пришёл, — в «чепок». В чайной было пусто — Эвелина уныло сидела за прилавком, мечтательно размышляя о чём-то, не имеющем отношения к работе.

Лейтенант зашёл в «чепок», остановился у прилавка и попытался что-то сказать буфетчице, но вместо слов из его горла раздались всё те же невнятные хрипы, которые так озадачили младшего сержанта Гунько.

— Валера, что с вами? — заволновалась Эвелина и с живостью, совсем не свойственной дамам таких габаритов, стала увиваться вокруг онемевшего офицера. — Это из-за пива, да? Это я виновата… Ой, дура!

Нужно было одну бутылочку, и всё!

Смальков прохрипел что-то невнятное.

— Вам нужно чай, горячий, с водкой! — решительно заявила Эвелина и тут же включила электрочайник.

Смальков выпучил глаза и замотал головой — водки ему не хотелось, даже с чаем.

— Ничего не хочу слушать! — настаивала Эвелина, доставая из-под прилавка бутылку водки.

Смальков импульсивно достал из кармана кителя ручку и что-то быстро написал на обложке бухгалтерской книги, лежащей на прилавке.

Надпись гласила: «Не надо водки!»

— Как это — «Не надо водки»?! Это же лекарство! Согревает связки! — сначала возмутилась Эвелина, но потом, увидев, как нахмурился Смальков, пошла на уступки. — Ну тогда — с бальзамом! И всё — больше ни слова…

Через пять минут лейтенант, под уговоры буфетчицы, через силу, морщась и потея, вливал в себя чёрный чай, смешанный с изрядной порцией душистого бальзама.

Он не рассчитал своих сил и сделал слишком большой глоток и закашлялся. Эвелина стала бить его по спине, а когда кашель успокоился, Смальков вдруг осознал, что находится почти в объятиях прекрасной буфетчицы. Её лицо было буквально в нескольких сантиметрах от его лица.

— Валера, я вам нравлюсь? — томно спросила Эвелина.

Смальков энергично закивал в отчет, чуть не попав своим высоким лбом по носу женщины.

— Вы мне тоже… очень… — продолжила свой односторонний диалог Эвелина.

После этих слов она стала наклоняться всё ниже и ниже, подминая под себя растерянного лейтенанта. Их губы были готовы слиться в поцелуе, когда Смальков стал извиваться и попытался что-то сказать. Эвелина поняла его.

— Дверь?. Я щас закрою… — Возбуждённо дыша, она щёлкнула замком и вернулась обратно.

На этот раз инициативу в свои руки взял сам Смальков. Он крепко обнял Эвелину, которая в его руках стала податливой, как пластилин.

Лейтенант осыпал её поцелуями, руки буфетчицы уже потянулись к застёжкам халата, когда неожиданный скрип за спиной заставил их вздрогнуть от неожиданности и прервать процесс страсти.

В дверях подсобки, разинув рот, стоял младший сержант Гунько.

— Извините, — промямлил он. — У вас закрыто было, я через подсобку зашёл…

Смальков, покраснев как варёный рак, зашипел что-то бешеное.

Эвелина тут же перевела:

— Пошёл вон отсюда!

— Есть, товарищ лейтенант!

После этого дверь подсобки тоже была закрыта…