Вторая жизнь

— Пол-ля, — рычит мой тигр, заставляя прятать руки под одеяло.

— У-у-у.

Резко вскакиваю с кровати, по пути путаясь в одеяло и под тихий хриплый смех скрываюсь в ванной.

— Несносный мальчишка! — рычу, смотря на свое взъерошенное отражение в зеркале. Ну ничего, пусть еще немного поспит, а потом я ему устрою.

Скидываю с себя пижаму и делаю шаг в волшебную кабинку, которая позволяет наслаждаться контрастным душем под любимое радио. Кстати о радио, надо бы на работу позвонить и предупредить, что я готова вернуться в строй. Бедный Женька, наверное, без меня зашивается. Но это даже не удивительно, пропустить три эфира подряд в связи со свадьбой брата, могу только я. Пора закругляться и возвращаться в строй. С завтрашнего дня, сегодня, пожалуй, отпрошусь.

Выключаю душ, кутаюсь в махровое полотенце и, протерев зеркало, смотрю на себя. Все та же блондинка, все с теми же серо-голубыми глазами и пухлыми губами. Внешне я не изменилась ни капельки, а вот внутри… сложно сказать. В моей скромной жизни появились новые люди, которые за короткой срок стали слишком дороги сердцу. Рада ли я сейчас происходящему? Не знаю. Грустить точно не собираюсь.

Не спеша, привожу себя в порядок, на выходе из ванной спотыкаюсь о ранец, который вчера пыталась закинуть в кресло, но промазала, и вспоминаю про мамин дневник. Вчера утром мне его отдал дед со словами: «Прочти его, и, возможно, тогда ты перестанешь называть ее тетей Викой». Да, так уж получается, что мамой я зову тетю Вику только мысленно и то не всегда.

В груди скапливается волнение, в любую секунду готовое выплеснуться наружу, словно гейзер. Трясущими руками расстегиваю молнию, на ощупь ищу старую потертую тетрадку и достаю. Глаза то и дело цепляются за красивый почерк, но разум напрочь отказывается воспринимать увиденное. Все, на что я способна, — это молча листать пожелтевшие страницы.

Резко закрываю тетрадь, трясу головой и возвращаюсь к самой первой записи.

«23.07.2000 год.

Здравствуй, мое солнышко.

Сегодня я узнала, что беременна тобой. Знаешь, это так непривычно осознавать, когда жизнь делает кульбит, к которому ты не готова. Я не лгу! Я действительно не готова стать мамой. И дело не в том, что я боюсь. Нет, все намного хуже… Моя мама, твоя бабушка, не буду лукавить, но она в ярости от такой новости. Мой страх зарождается благодаря ей, потому что уже сейчас я знаю, что она мне не помощник. Мне придется самой учиться справляться с грудным ребенком.

Я обещаю тебе, что буду стараться стать для тебя самой лучшей мамой на свете. А лучше, если мы будем подругами, ну, или друзьями, на тот случай, если ты все-таки будешь сыном. Я не хочу, чтобы у нас были секреты и недопонимание. Поэтому уже сейчас я запаслась макулатурой по воспитанию.

Ты стал для меня большим сюрпризом. Сюрпризом, которого я не ждала и не была к нему готова. Но ты дан мне свыше, значит, я все же должна быть рядом и сделать все зависящее от меня, чтобы ты вырос достойным человеком.

Ты мой ребенок. Частичка меня!

Значит, я та, кто нужен тебе в этом мире, а ты тот, кто нужен мне для спасения.

Я хочу, чтобы ты, мой ребенок, была девочкой.

Сейчас ты совсем еще кроха, размером с горошину, но я уже чувствую, что жду доченьку с небесными глазами, которые, несомненно, достанутся от отца».

Всхлипываю, закрывая рот ладошкой. Слишком эмоционально для неподготовленного человека узнавать такое. Дед поступил жестоко, но и по-другому он просто не мог. Я ни раз замечала, как он кривился, когда я произносила «тетя Вика» вместо мама. Видимо, нервишки и сдали, и он в отместку решил подпортить их и мне.

Листаю пожелтевшие от времени страницы дальше, ближе к середине.

«13.11.2000 год.

Здравствуй, мое солнышко.