Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая.

— На Горького.

— Это вроде бы в сторону Соловьиной, где я живу?

— Вы на Соловьиной живёте? Тогда да, по пути, только ваша улица куда дальше.

— Ну так давайте я вам помогу!

Я протянул руку, предлагая передать мне сумку. Она в нерешительности помедлила, затем всё же отдала баул.

— Только аккуратнее, там банки с соленьями. Сегодня по случаю у старшей медсестры недорого купила. Как-нибудь с оказией в Пензу передам дочке.

— Она у вас студентка?

— Да, Наташка в политехническом учится. У неё с детства склонность к точным наукам, хочет стать инженером-конструктором. В отца, наверное, — поморщилась она. — На потоке их вообще всего две девочки на сорок студентов… А я сегодня пораньше встала, её любимый пирог с земляничным вареньем испекла в духовке, думала, в субботу приедет. А на работу утром прихожу – Наташка звонит. Говорит, что не сможет приехать, они с агитбригадой на выходные отправляются в лыжный поход по ближним к Пензе районам.

— Моя мама тоже часто пироги печёт, знает, что я их обожаю.

— Да? — Шустова покосилась на меня. — И земляничные обожаете?

— Мама всё больше яблочные печёт, мясные тоже, пирожки с капустой и яйцом… Но однажды с земляникой делала, правда, со свежей, специально на Центральном рынке купила. Не любительница она по полям бродить.

— А знаете что… Я ведь одна-то пирог не съем, задним числом уже сегодня подумала. Что надо было на работу захватить, угостить коллег. Не пропадать же пирогу и моим трудам, в самом деле. Если вы сильно не спешите, давайте подниметесь ко мне, я вас чаем с пирогом угощу. И ещё с собой дам. Обещаю сильно не задерживать.

От такого предложения я пришёл в некоторое замешательство. Меня реально просто пригласили чайку попить с пирогом или в этом приглашении кроется нечто большее? Но здраво рассудило, что отказаться – значит проявить своего рода трусость и даже неуважение к женщине. Тем более в самом деле мне спешить было некуда. Представил своё возвращение в холодную квартиру. Первым делом приходится включать подключённый к газовой системе АОГВ[3]

— Хорошо, Ольга Марковна.

Я улыбаюсь и киваю, отчего с кепки ссыпаются снежинки, пролетая вниз пушистым водопадом.

— Вот и славно, — улыбается она в ответ. — Только давайте с вами договоримся, что в неофициальной обстановке можете обращаться ко мне без отчества.

— Договорились… Ольга.

Мы идём, сверху падает лёгкий снежок, поскрипывая под ногами при каждом шаге, а в голове крутится голос Майи Кристалинской.

А снег идет, а снег идет,
И все вокруг чего-то ждет.
Под этот снег, под тихий снег,
Хочу сказать при всех.
Мой самый главный человек,
Взгляни со мной на этот снег -
Он чист, как то, о чем молчу,
О чем сказать хочу…

Вскоре мы оказались перед двухэтажным кирпичным домом с покосившимся палисадом, где из-под снега торчали засохшие стебли каких-то растений. В палисаде имелся проход к подъезду, над которым светила лампа в жестяном абажуре, формой напоминавшего шляпу китайского рисовода.

— Вот здесь я и живу, пятая квартира на втором этаже, — сказала она и посмотрела на меня с лукавым прищуром. — Ну что, не передумали? Тогда вперёд!

У неё дома довольно уютно, чувствуется женская рука, которой так не хватает в моём холостяцком жилище. Мне предлагается вымыть в ванной комнате руки, что я и делаю, заодно оценивая, что тут имеются ванна с душем и раковина умывальника, причём с горячей водой благодаря находящейся на кухне газовой колонке.

Ольга накрывает в зале, заодно включает телевизор – этот непременный атрибут вечерних чаепитий обладателей телевизионных приёмников. Впрочем, это не совсем чаепитие, потому что пока я смотрю историко-документальную передачу «Наша биография. Год 1921-й», хозяйка жарит на сале картошку.

— У вас молодой организм, вам нужно хорошо питаться. А чай от нас никуда не убежит, — комментирует она свои действия.

Через двадцать минут передо мной уже стоит тарелка с горкой аппетитно пахнущей картошечки. Себе она положила немного, наверное, блюдёт фигуру. После картошки под маринованные огурчики наконец дело доходит до чая с пирогом. Чаёвничаем мы уже под 1-ю серию художественного телефильма «Обычный месяц». Традиционно скучная производственная мелодрама, под которую хорошо засыпать. Не вытягивает даже Кирилл Лавров в главной роли.

А пирог хорош, оцениваю его я, отправляя в рот очередной кусок. Пожалуй, Шустова печёт не хуже моей матери, готов это признать.

— Пирог просто восхитительный… Кстати, смотрю, у вас неплохая книжная подборка, — говорю я, кивая в сторону книжных полок. — Вальтер Скотт, Виктор Гюго, Александр Дюма, Чарльз Диккенс… Это вроде бы подписные издания?

— Подписные, — соглашается Ольга, проследив за моим взглядом. — Была возможность – я и брала. Можно сказать, пользовалась служебным положением.

Она улыбается с таким видом, мол, а кто бы на моём месте поступил иначе?