Вторая «Зимняя Война»

– В таком случае, о Божественный Тенно, – ответил адмирал, – мы будем сражаться до конца против всех врагов и разлетимся в мелкие дребезги, будто кусок яшмы. Но в этом деле есть несколько крайне важных обстоятельств. Во-первых – нашей флотской разведке удалось установить, что там, в далеком будущем, за семьдесят семь лет вперед, Россия и Америка являются врагами и смотрят друг на друга через прицел. Причем эта вражда началась сразу после завершения этой войны, и господин Сталин об этом наверняка осведомлен. Во-вторых – к японцам у русских из будущего отношение совсем другое. Они восхищаются нашим мужеством и готовностью к самопожертвованию ради императора – точно так же, как они восхищаются стойкостью своих предков и их готовностью сражаться даже в самой безнадежной ситуации. Вспомните осаду Порт-Артура и какой кровью пришлось заплатить за него японской армии, несмотря на то, что положение осажденных было безнадежно. В каком-то смысле между японцами и русскими значительно больше сходства, чем между русскими и европейцами, а также европейцами и нами. Как я уже говорил, они – единственные из длинноносых варваров, которые видят в нас таких же людей, а не узкоглазых желтомордых обезьян. В-третьих – как говорят в Европе, враг моего врага – мой друг. Сейчас господин Гитлер терпит одно поражение за другим и отчаянно нуждается в союзниках. Потому-то он и старается задобрить янки выражением сочувствия и поддержки. В обмен он хочет мира и союза с британцами и янки, чтобы единым фронтом противостоять русским большевикам, которые вот-вот придут его убивать, и нам, потому что мы тоже не прощаем предательств. В случае если господину Гитлеру или его преемнику это удастся, наша задача – договориться с большевиками и их покровителями значительно упростится, так как тогда они будут искать дружбы с нами еще до завершения войны в Европе…

– Мы вас поняли, господин Ямамото, – с глубоким вздохом произнес император Хирохито, – ваш план действительно безумен. Скажите, если русские большевики просто оставят нас в покое, имеем ли мы хоть какой-нибудь шанс выиграть войну против янки самостоятельно?

– Нет, о Божественный Тенно, – ответил Ямамото, – еще когда мы разрабатывали план войны против янки и их союзников, я сразу сказал вам, что если нам повезет не наделать грубых ошибок, мы сможем расширять наш радиус безопасности в течение года или около того. Потом созданная непревзойденной американской промышленностью военная мощь поставит предел нашему расширению, после чего мы перейдем к обороне и начнем откатываться назад. Сначала наше отступление будет медленным, но мощь врага будет все время нарастать, и мы будем отступать под его натиском все быстрее и быстрее. Каждая наша потеря в кораблях или людях будет невозобновима, а у врага всегда найдется замена. Его верфи будут спускать корабли на воду быстрее, чем мы будем их топить; и так будет продолжаться ровно до тех пор, пока силы наши не окажутся истощены и нас не постигнет крах.

– И вы полагаете, – спросил император, – что союз с русскими сможет уберечь нас от такой судьбы?

– Думаю, о Божественный Тенно, что да, – ответил адмирал Ямамото, – если кто-то и сможет навести на янки достойный их страх, так это только они. В любом случае, поскольку мириться с янки бессмысленно, а союз с Германией разорван не нами, такое решение остается единственно возможным. В противном случае, как я уже говорил, нам придется сражаться без всякой надежды на победу и погибнуть всем до единого, ибо победители не будут знать, что такое пощада.

– Хорошо, господин Ямамото, – холодно-равнодушным голосом сказал император, – мы принимаем ваш план, тем более что другого, как вы говорите, нет и быть не может…

– О Божественный Тенно, – неожиданно подал голос премьер-министр Тодзио, один из самых ярых сторонников союза с гитлеровской Германией и нападения на СССР, – в таком случае прошу принять мою отставку и все извинения, надлежащие в таком случае. Я плохо служил вам и принимал неверные решения, а потому прошу простить меня и разрешить совершить ритуал сеппуку, ибо ничего подобного тому, что только что предложил господин Ямамото, принять и одобрить не могу.

– Я принимаю вашу отставку, господин Тодзио, – ответил император, с которым вся эта мизансцена была согласована заранее, – но погодите совершать ритуал сеппуку, я вам это запрещаю. Вы еще понадобитесь мне для того, чтобы сослужить стране Ниппон последнюю службу в качестве генерала. А теперь вы все, господа министры, идите и ждите особых указаний. Нет, нет; вы, господин Ямамото, пока задержитесь, к вам у меня есть отдельный разговор…

После того как бывший премьер, а также его министры, вышли из залы для совещаний, император Хирохито посмотрел на адмирала Ямамото и устало произнес: