Вторая «Зимняя Война»

– Если Гитлер вдруг умрет, – сказал Сталин, – то вы, вице-президент Уоллес и ваш друг Фрэнки следующие. Конечно же, для этих людей сменить вице-президента было бы желательно на выборах, но те состоятся только в сорок четвертом году, а так долго эти люди ждать не смогут, поэтому мистера Уоллеса, скорее всего, просто убьют. – Последовала веская пауза, после которой советский вождь, чуть склонив корпус в сторону собеседника, добавил, чеканя каждое слово: – Если вы, мистер Гопкинс, как представитель пославших вас людей, в самый кратчайший срок не сможете решить эту проблему, то сразу после смерти Гитлера мы начнем предпринимать все возможные меры для того, чтобы ваша Америка никогда не стала такой, какая имеется в мире потомков. Нас не остановит даже откровенная вражда, потому что мы знаем, что она неизбежна.

Гопкинс не знал, что можно на это ответить. Ему было крайне неуютно. В кабинете на несколько секунд повисла звенящая тишина.

Обстановку разрядила Элеонора Рузвельт.

– А какая она там, Америка, мистер Сталин? – неожиданно даже для себя спросила она.

– О, это очень долго и нудно рассказывать, – ответил Верховный, бросая взгляд на свою гостью, – проще будет съездить в тот мир и посмотреть на все своими глазами.

Теперь его тон был совсем другим, в нем даже угадывалось добродушие.

– О! – воскликнула Элеонора, – а разве это возможно?

– Думаю, что вполне возможно. – Большевистский вождь хмыкнул, внимательно оглядывая миссис Рузвельт с ног до головы. – Если хотите, я похлопочу за то, чтобы вам дали визы…

Элеонора Рузвельт, сдерживая радостное волнение, с достоинством кивнула и произнесла:

– Да, мистер Сталин, разумеется, я буду весьма благодарна вам за заботу…

И тут же, ужасаясь всему услышанному, она одновременно подумала о переводчике, невольном свидетеле страшных тайн и секретов сразу двух стран – тот, подобно предмету мебели, безучастно стоял чуть в стороне от рабочего стола русского диктатора. Перед глазами этого молодого интеллигентного человека в очках сейчас должны разверзнуться бездны и произойти тектонические исторические разломы…

Всего неделю назад Япония напала на Соединенные Штаты – и как много успело поменяться за эти семь дней. Казалось, Земля дрогнула и поплыла под ногами; там, где раньше был запад, скоро будет юг, а восток превратится в север. А все из-за того, что грубое вмешательство в ход исторического процесса, последовавшее за возникновением Врат, в буквальном смысле смешало карты у всех игроков, и они один за другим начали исполнять самые непредсказуемые кульбиты.

Но русские из будущего тоже не виноваты – они действовали в условиях жесткого цейтнота и своей исторической парадигмы, сначала отразив вторжение на свою территорию, а потом, ворвавшись в сопредельный мир, стали сражаться с врагом, представляющим для них абсолютное зло. Эта война там, в будущем, у них национальная святыня – и любой, кто хоть полусловом обмолвится в пользу Гитлера, будет проклят на веки вечные. Поэтому при всем богатстве выбора других альтернатив для пришельцев из будущего не было. Вперед и только вперед…

– Итак, товарищи, – сказал Верховный, открывая совещание, – история преподала нам еще один неожиданный урок. Если до сего момента все шло, если можно так выразиться, как обычно, то после того, как Гитлер выразил американцам соболезнование, развитие событий пошло поперек накатанной колеи. Некоторые считают, что все это следствие того, что товарищ Матвеев натворил тут четыре месяца назад, но есть мнение, что это только часть правды.

– Знаете, товарищ Сталин, – задумчиво произнес Сергей Иванов, – это урок не был таким уж неожиданным. Гитлер, он ведь по сути англофил – человек, преклоняющийся перед всем английским. Эти идеи о равенстве германцев и англосаксов он высказывал уже давно, чуть ли не с начала своей политической карьеры. Вся его проблема в том, что в Британии германофилов значительно меньше, чем в Германии англофилов. Германия для английской элиты – это страна диких варваров, которых следует держать в повиновении и натравливать на своих врагов, в частности, нас, русских. Поэтому всерьез этот демарш в Вашингтоне и Лондоне не воспримут. Покрутят пальцем у виска – и все. Сам Гитлер настолько грешен, что разговаривать с ним никто не будет.