Вторая «Зимняя Война»

Глянув на своего кавалера, я с радостью убедилась, что его мысли текут в том же направлении.

Больше пяти месяцев Российская Федерация ведет войну с расположенным по ту сторону межвременного портала Третьим Рейхом. Нельзя сказать, что российское руководство хотело этой войны, будь она хоть три раза священная. Но также, как и в случае с Сирией, которую нельзя было отдавать на откуп террористическому интернационалу, и с Крымом, где следовало предотвратить появление натовской базы, война за порталом была в значительной мере вынужденной. Один раз начавшись с вторжения вермахта на российскую территорию, она могла быть закончена только после полной и безоговорочной капитуляции Третьего Рейха – и ничего иного суть этой войны не подразумевала. А война, как известно умным людям, это не только победные реляции и вызванное ими улучшение общественной морали, подвиги, ордена и медали, но еще немаленькие материальные затраты вкупе с людскими потерями.

Да, к сожалению, без потерь тоже никак, потому что война это война, и на ней, несмотря на техническое превосходство, солдаты и офицеры российской армии гибнут и получают ранения – точно так же, как их деды, что служат в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Ну не совсем так же; у хорошо экипированных и вооруженных российских воинов риск получить тяжелое ранение или даже погибнуть был на порядок меньше, чем у военнослужащих РККА, но потери за первый месяц ведения боевых действий, когда экспедиционный корпус участвовал в кровавой мясорубке Смоленского сражения, оказались все же достаточно высокими. Война исправно штамповала не только героев Советского Союза (Сталин охотно награждал потомков за подвиги) и России, кавалеров орденов Боевого Красного Знамени, Красной Звезды и Георгия Победоносца, но и похоронки с фронта. Потери были серьезнее, чем в Сирии, где наземные войска в боях не участвовали, но скромнее, чем в Афганистане и во время наведения конституционного порядка на Северном Кавказе.

Кроме того, гибли и добровольцы, пошедшие на службу в РККА. Правда, в те элитные танковые и мотострелковые части и соединения, куда направлялись выходцы из Российской Федерации, Советский Союз старался закупать технику, экипировку и вооружение из двадцать первого века, но из-за интенсивного участия в боях потери там были выше, чем в экспедиционном корпусе. Если брать все вместе, то количество погибших получалось примерно таким же, как и во второй чеченской кампании – а ее президент помнил очень хорошо. Правда, в отличие от Афгана, обеих внутренних чеченских войн и принуждения Грузии к миру, эта война за порталом приносила государству прямые финансовые дивиденды. Товарищ Сталин платит золотом и за поставляемые станки с оборудованием, и за боевую технику, и за непосредственное участие в боях экспедиционного корпуса. А если гражданин Российской Федерации погибает, сражаясь за СССР (неважно в каком статусе), то в Пенсионный Фонд РФ в золотом эквиваленте поступает сумма, достаточная для того, чтобы выплачивать семье погибшего пенсию по утрате кормильца. Это, конечно, мало, ибо пенсиями погибших не вернешь, но все же лучше чем ничего.

Совершив стремительный прорыв к Риге и практически выиграв этим шагом Прибалтийскую наступательную операцию, экспедиционный корпус участвовал в последующих боях крайне редко. Во-первых – не было соответствующих задач, а во-вторых – РККА, пришедшая в себя после летних неудач, перестала нуждаться в мелочной опеке. Теперь, как в Сирии, основная нагрузка легла на ВКС, а танкисты, артиллеристы и мотострелки откровенно маялись от безделья. Следующей целью для наступательной операции советским Генштабом была избрана Финляндия, но для решения задач прорыва на Карельском перешейке или броска через Финский залив на Хельсинки-Гельсингфорс танковые и мотострелковые дивизии экспедиционного корпуса подходили плохо. Для прорыва долговременных укреплений, расположенных в пересеченной лесисто-озерной местности Карельского перешейка, необходимо следующее: спецназ, наводящий мор на финских «кукушек», саперно-штурмовые батальоны, артиллерия особой мощности с хорошими системами управления и корректировки, а также авиационная поддержка. Для захвата с нахрапа вражеской столицы были требовались десантно-штурмовые части и опять же поддержка авиацией.