Вторник. Седьмое мая: Рассказ об одном изобретении

Дэвис Джемсон вступил тут в свою сферу. Деловые связи, рекомендации… И он нашел в конце концов тот путь, который привел кузена Гульельмо в служебный кабинет главы британских телеграфов.

Чем дольше говорил молодой Маркони, тем серьезней, внимательней становился Прис. О чем думал этот стареющий уже человек с благородной проседью, слушая объяснения юного посетителя? Вероятно, ему нравился смуглый красивый молодой человек, говоривший так энергично и решительно, подкрепляя свои объяснения обворожительной улыбкой. И, конечно, он думал о себе. О своих многолетних опытах, о своих попытках беспроволочной телеграфии, зашедших уже окончательно в тупик. И, вероятно, о неудачах других, о крупных именах, которые также терпели фиаско на том же поприще… А тут является никому не известный не то итальянец, не то англичанин, почти еще мальчик и вдруг выкладывает совершенно неслыханное предложение.

Жизненный опыт призывает Вильяма Приса к большой осмотрительности.

— Хорошо, — сказал он. — Посмотрим, как факты соответствуют словам. Я готов содействовать. Но прежде необходимо провести испытания. Под наблюдением моих служащих.

— Разумеется, сэр, — ответил Маркони.

Проба первая. Один прибор — вибратор — расположен под охраной футляра в здании почтового управления. Другой прибор — приемник — расположен также под охраной футляра в здании Управления сберегательных касс, в километре от первого. Лондонские черепичные крыши с каминными трубами разделяют их друг от друга.

У Маркони не было здесь его обычных помощников — ни старшего брата, ни верных арендаторов из поместья Понтехио. Он все делал сам, не подпуская никого из посторонних к своим приборам, укрывая их неизменно под футлярами.

— Осторожно, вы можете испортить! — кричал он каждому, кто к ним приближался.

Он сам залезал на крышу, чтобы установить антенну.

Сам налаживал приборы и проверял их действие. Единственно, кого он допустил в последний момент, был телеграфист, которому надлежало выстукивать на телеграфном ключе условные сигналы. Больше ни во что ему не разрешалось вмешиваться — требование Маркони.

Так в июльское утро над лондонскими крышами пронеслись волновые сигналы, и Вильям Прис вместе со своими служащими, окружив футляр с приемником Маркони, мог услышать там внутри как бы дробь молоточка, выбивающего ответы на то, что посылал издалека телеграфист. Они разобрали знаки азбуки Морзе.

Молодой изобретатель стоял рядом с выражением как будто полной невозмутимости. «Ну что, убедились?» — говорила его поза.

Но Вильям Прис и тут проявил благоразумную осторожность.

— Поздравляю! — сказал он. — Но могли бы вы провести опыт в более широких масштабах?

— Разумеется, сэр, — почтительно ответил Маркони.

Проба вторая. Еще два месяца ушло на подготовку. Открытая равнина Солсбери, недалеко от Лондона. Аппараты на этот раз размещены по-особому. Вибратор — в маленьком сарае, носящем колониально-романтическое название «бунгало». А приемник смонтирован на армейской ручной тележке. Наблюдают за испытаниями не только чиновники почты и телеграфа, но и представители британской армии и флота. Общее напряженное ожидание. Аппараты по-прежнему накрыты футлярами на замке.

Тележка, окруженная плотной группой штатских и военных экспертов, передвигалась все дальше и дальше по травянистому покрову Солсбери. Каждый раз, через известный промежуток, Маркони властно подавал команду остановиться. Жестом показывал на футляр. И все эксперты, сгрудившись поближе, прислушивались к тому, что там раздавалось под футляром. Незримый молоточек отбивал точки и тире азбуки Морзе. Прием того, что посылалось оттуда, из «бунгало». Тележка отъехала уже на пять с лишним английских миль.

Маркони искал выражение лица Вильяма Приса.

— Ну, как теперь, сэр? Вам достаточно?

Прис удовлетворенно кивает. Теперь он убежден: в это дело можно вложить свое доброе имя.

Главный инженер правительственных телеграфов, много лет не понимавший значения электромагнитных волн, становится их сторонником. Более того — их неутомимым глашатаем. Газеты и журналы печатают: «Новый способ передачи сигналов… Успешные опыты… Мнение инженера Приса…»

Прис делает доклад в Электротехническом обществе Лондона. Прис едет в Ливерпуль и там на заседании Британской ассоциации для развития наук повторяет то же сообщение. Говорит о новом открытии, рассказывает об испытаниях. И подчеркивает их практическое значение. Пока никакого разговора об устройстве приборов. Одни только теоретические положения и картинное описание испытаний. Содержимое футляров остается для всех закрытым. В лондонском Патентном бюро продолжается с соблюдением полной тайны изучение заявки Маркони.

Попытки некоторых газет намекнуть: «А не шарлатанство ли за всеми этими чудесами?» — подавлялись безусловным авторитетом главы британских телеграфов.