Второе лето Союза «Волшебные штаны»

— Тебя ищу, — застенчиво сказала Криста. Она порылась в кармане шортов и вытащила смятую бумажку с адресом и телефоном Кармен. — Я тебе звонила пару минут назад, но никто не брал трубку.

— Правда? Ну… — Кармен хотела спросить «зачем?», но поняла, что это невежливо. — А ты… с друзьями?

Шок от антрацитовой подводки для глаз, короткой красной маечки и шортов не проходил. Без сомнения, перед ней стояла Криста, но верилось в это с трудом.

— Нет. Я одна.

Кармен вздохнула. Единственным, что выдавало прежнюю Кристу, было золотое ожерелье.

Кармен быстро заплатила за картошку.

— Хочешь… посидим здесь немного? — спросила она.

Совершенно преобразившаяся Криста не забыла о правилах вежливости.

Она стояла за спинкой своего стула до тех пор, пока Кармен не села.

— А твоя мама здесь? — спросила Кармен, предвкушая новый чудесный повод для того, чтобы разозлиться — Лидия с папой в городе и не удосужились ей позвонить.

Криста опустила глаза:

— Нет. Я приехала сюда, чтобы… Ну чтобы отделаться от нее.

Кармен разинула рот:

— Да ты что! Почему?

Криста огляделась по сторонам, словно боялась, что их подслушивают.

— Она меня достала, вот почему.

Кармен не пыталась скрыть изумление.

— Она знает, что ты здесь? — осторожно спросила Кармен, как будто говорила с Джиссом Морганом.

— Нет! — Криста победоносно посмотрела на Кармен.

— Криста, — очень серьезно сказала Кармен, — у тебя все в порядке? Ты какая-то… не такая.

Криста сделала большой глоток содовой:

— Я хотела стать самостоятельнее в этом году, но мама возникает по любому поводу.

Кармен судорожно вздохнула.

— Я вспомнила, как ты сбежала в Вашингтон прошлым летом и никому ничего не сказала. Вот и решила поступить так же.

Кармен положила руки на колени, чтобы Криста не видела, как она отрывает заусениц.

— Но я живу в Вашингтоне, — слабо возразила она.

Криста радостно закивала:

— Поэтому я и приехала! Я надеялась, что ты разрешишь мне немного пожить у тебя.

На минуту Кармен лишилась дара речи.

— Ты хочешь пожить со мной и моей мамой? — Кажется, Криста забыла, что Кристина — бывшая жена ее отчима.

Криста снова радостно закивала:

— Если можно, конечно. Прости, что заранее не позвонила. — Она опустила голову. — Надо было позвонить.

— Да нет, нет. Все в порядке. — Кармен потрепала Кристу по руке и сама себе удивилась. — Можешь у нас остаться на пару дней.

Вместо благодарности Криста показала свое ухо. Оно было красным и опухшим.

— Я проколола вторую дырку в ухе, и мама чуть с ума не сошла. С этого все началось, и я решила приехать.

Кармен бессознательно потрогала вторую сережку в собственном ухе.

— Криста, ты хоть Полу сказала?

Кристины голубые глаза казались круглыми от подводки. Она помотала головой.

— Кто-нибудь вообще знает, что ты здесь?

— Нет. И не говори им, хорошо?

Кармен сердито дернулась. Как можно не сказать Полу? Она встала:

— Ладно, пойдем. — Она взяла картошку, которой собиралась лечить маму, и направилась к выходу. Криста поспешила следом.

Дом Кармен был совсем близко. Поднимаясь в лифте с Кристой, она думала, что скажет несчастная мама, когда познакомится с дочерью жены своего бывшего мужа и узнает, что та будет у них жить.

Кармен Кармин,

Я всегда-всегда-всегда-всегда буду давать тебе шанс. Да. А ты что, не знала?

Ты, конечно, права. В мире есть две категории людей. Одни — те, которые делят людей на категории, а другие — которые не делят.

Люблю, несмотря ни на что,

Би

Когда Тибби было одиннадцать, у Бриджит умерла мама, и Тибби втайне мечтала о том, чтобы ее родители удочерили Би. Совсем не взрослая Тибби понимала, что мистеру Вриланду уже не до детей. Брат Би, Перри, вообще не выходил из своей комнаты — он жил в виртуальном мире и интересовался только компьютерными играми.

Би была жизнерадостной и подвижной, а ее дом — пустым и печальным. В глубине своего одиннадцатилетнего сердца Тибби ощущала, что Лена, Кармен и Би — для нее как сестры, но она хотела, чтобы это было на самом деле. Тибби решила, что раз Кармен живет с мамой, а у Лены уже есть сестра, ее, Тиббина семья как раз для Би, и даже нарисовала свою комнату с двумя кроватями и двумя столами.

Тибби представляла, как ее родители, в особенности папа, будут болеть за Би на футбольных матчах, а Би станет называть себя Би Роллинс и кто-нибудь посторонний, увидев, как они все вместе обедают в ресторане, подумает, что Би и Тибби похожи.

Когда Тибби исполнилось тринадцать, мама забеременела, и у Тибби появился настоящий родной брат. В пятнадцать лет она снова стала сестрой и именно тогда подумала, что Бог воспринимает молитвы слишком буквально.

Тибби зачем-то взяла тот старый рисунок со своей комнатой в Вилиамстон. Первое, что она сделала, — положила его на самое видное место. Клетка Мими была нарисована точно посередине, между двумя кроватями, чтобы Би тоже могла смотреть на забавную морскую свинку и не завидовать.

Интересно, а что бы подумал об этой картинке Алекс? За кого бы он принял Тибби, если бы та призналась, что до шестнадцати лет жить не могла без своей морской свинки?

Что бы подумала об Алексе Бейли?