Второе лето Союза «Волшебные штаны»

Кармен кивнула. Она знала, что для того, чтобы злоба улетучилась, надо как минимум двадцать четыре часа.

Криста молча пила сок.

— Так вы с мамой крупно поссорились, да? — осторожно спросила Кармен.

Криста кивнула:

— Мы в последнее время ужасно ссорились. Она считает, что я стала грубой. Ее бесит, как я одеваюсь. Она не выносит, когда я повышаю голос.

Криста заправила светлую прядку за ухо. Кармен была удивлена, услышав в ее голосе нотки раздражения.

— Она хочет, чтобы все было тихо и правильно. А я больше не желаю быть тихой и правильной!

Кармен знала, что отравила ядом маленький уютный мир Лидии, но только сейчас поняла, что Криста пила этот яд с наслаждением.

— Я тебя не осуждаю, — сказала она.

Криста провела пальцем по трубочке. Ей надо было выговориться.

— Если я все делаю так, как хочет она, меня никто не замечает. — Ее голос задрожал. — Если я поступаю по-своему, она говорит, что я порчу ей жизнь.

Криста заглянула в лицо Кармен, ища понимания.

— А ты бы как поступила?

Кармен призадумалась.

Как бы она поступила? Как она, Кармен, уже поступила?

Впадала в истерику, бросала камни в окно папиного дома, сбежала, как последняя трусиха, мучила маму, словом, вела себя как последняя эгоистка.

Кармен открыла рот, чтобы дать совет, но вовремя его закрыла. Есть какое-то слово на букву «л». Оно означает не только то, что ты вошь в бороде Бога, но и то, что другим от тебя плохо. Что же это за слово?

Точно! Лицемер.

Ореховое масло особенно вкусно, если вы страдаете от неразделенной любви.

Чарли Браун

*

Тибби выложила на прилавок гору компакт-дисков.

— Нет, тут его нет, — вздохнула она. — На том, который я ищу, было не только пианино, но и другие инструменты.

Продавец кивнул. Ему было лет сорок. У него была прическа в стиле «плевать мне на свою прическу». На ногах он носилтапочки в виде собачек.

— Пианино и другие инструменты?

— Да, — сказала Тибби.

— Значит, это был концерт.

У Тибби загорелись глаза.

— Да, вы, наверное, правы!

— Но ты уверена, что это Бетховен?

— Вроде бы, да.

— Вроде бы, да, — задумчиво повторил мужчина.

— Почти на сто процентов уверена, — быстро добавила Тибби.

— Хорошо, Бетховен написал пять концертов. Самый известный — «Императорский концерт», — терпеливо объяснил он.

Тибби была благодарна. Продавец с ней возился довольно долго. К счастью, в секции классической музыки рано утром не было других покупателей.

— Можно послушать?

— У меня где-то есть экземпляр для прослушивания, но его долго искать. Может, придешь попозже? — спросил он с надеждой.

Тибби не хотелось уходить. Диск был ей нужен сейчас.

— Можно я подожду? Мне очень, очень нужно! — У нее впереди было девять дней и столько работы!

Она терпеливо ждала, пока он очень медленно искал диск.

— Я помогу вам искать.

Поколебавшись, продавец разрешил ей пройти за прилавок и посмотреть в коробке.

— Нашел! — воскликнул он наконец с победной улыбкой.

— Ура! — закричала она, выхватила диск и побежала к проигрывателю.

Она узнала музыку с первых же нот.

— Это! — обрадовалась Тибби.

— Класс! — сказал продавец, — довольный не менее, чем она.

Тибби захотелось его обнять.

— Спасибо. Огромное-преогромное спасибо!

— Не за что, — сказал он. — Редко удается что-то делать без спешки.

Придя в свою комнату, Тибби села за компьютер. Стол был завален бесценными DVD, которые она привезла из дома. Рядом лежал «Императорский концерт».

Ей было бы слишком тяжело смотреть отснятые ТОГДА кадры, поэтому Тибби просто слушала Бетховена. Снова и снова.

В дверь постучали. Тибби сделала музыку потише.

— Заходите!

Дверь открылась, и вошел Алекс.

— Салют, — сказал он. — С возвращением. Ну и где тебя носило?

Тибби стукнула ногой по стене под столом.

— Мне надо было съездить домой и кое-что уладить.

Он кивнул и показал на компьютер:

— Работаешь?

— Работаю. Только не над фильмом о маме.

— Нет?

— Я не собираюсь его продолжать. — Она хотела сразу же выкинуть кассету, но решила оставить, как материальный укор совести.

— Что же ты теперь снимаешь?

— Я начала новый фильм.

— Ты начала новый фильм?!

— Да.

— Ну, ты даешь. Думаешь успеть за несколько дней?

— Надеюсь.

— О чем он?

Тибби обеспокоенно посмотрела на свои DVD. Нет, Алекса посвящать в свои планы нельзя. Ведь это не поверхностный и издевательский фильм о маме.

— Даже не знаю пока.

Она отвернулась к компьютеру. Алекс собрался уходить.

— А что ты слушаешь?

— Бетховена. «Императорский концерт».

Алекс посмотрел на нее как-то странно. У нее забилось сердце.

— Эй, Алекс?

— Да?

— Помнишь того парня, Брайана? Которому не понравился мой фильм?

Алекс кивнул.

— Он один из моих самых лучших друзей. Он практически живет у меня дома.

Алекс смутился. Ему стало неудобно.

— Ты, кажется, об этом уже говорила, — процедил он.

Тибби кивнула:

— Да, должна была. А знаешь, еще что?

Он отрицательно покачал головой. Он не хотел ничего больше знать.

— Я сняла ужасный фильм. Поверхностный, глупый и скучный.

Алекс просто горел желанием уйти.

— И знаешь, что еще?

Он быстро пошел к выходу, решив, наверное, что у нее припадок.