Второе лето Союза «Волшебные штаны»

Мне тяжело тебе писать. У меня большие неприятности. Я тебе все объясню, когда пойму, как с ними разобраться. Прости. Знаю, тебе нелегко.

Пожалуйста, не оставляй меня пока.

Костас

После своего имени холодной подписью он написал еще что-то, но чернила почему-то выцвели.

«Я люблю тебя, Лена, — нацарапал он в самом низу. — И не смогу разлюбить, даже если бы захотел».

Лена внимательно перечитала письмо со странным чувством отчуждения. Что все это значит? Лена думала об этом несколько дней, но так и не пришла к какому-либо выводу.

Костас любит ее, но должен разлюбить, значит, что-то случилось. Может, снова заболел его дедушка? Это грустно, но не помешает их отношениям. Если Костасу надо остаться в Ойе, Лена найдет способ приехать туда следующим летом, а то и на Рождество.

Лене казалось, что она падает в колодец. Никто не смог удержать ее от падения, и она знала, что приземляться будет очень больно.

Она ждала и падала, падала и ждала.

Следующее письмо было еще хуже.

Дорогая Лена,

Мне больше нельзя думать о тебе. И я не хочу, чтобы ты думала обо мне. Прости.

Когда-нибудь я тебе все объясню, и, надеюсь, ты поймешь.

Костас

А вот и дно колодца. Лена ударилась о него, но не разбилась. Она просто лежала и смотрела в никуда. Где-то наверху был свет, но она его не видела.

Бездны горя, волны счастья.

Джон Леннон, Пол Маккартни

*

— Добрый день, это Дэвид?

— Да. А кто это?

— Это Кармен Ловелл. Помните, дочка Кристины?

Он помолчал.

— Привет, Кармен. Зачем звонишь? — Он говорил настороженно и сердито.

Он знал, что Кармен изрядно постаралась, чтобы испортить его отношения с Кристиной.

— Хочу вас попросить о большом одолжении.

— Ну-ну… — Это прозвучало скептически и насмешливо.

— Вы не могли бы сегодня заехать за мамой в семь и отвезти ее в «Тоскану»? Столик заказан на имя Кристины.

— Ты что, ее секретарь? — спросил он. Он имел право сердиться, и Кармен даже понравилось, что он не спешит вступать с ней в мирные переговоры.

— Нет, — парировала Кармен. — Но вы расстались из-за меня. А теперь я хочу все исправить, если, конечно, смогу.

Он снова помолчал.

— Что, правда? — Он не мог в это поверить.

— Правда.

— Твоя мама хочет меня увидеть? — сказал он неожиданно робко, будто боялся спугнуть свое счастье.

— Не задавайте глупых вопросов. Конечно, хочет. — Кармен еще не обсуждала это мамой. — А вы-то хотите?

Дэвид выдохнул:

— Да, хочу.

— Она по вам скучала. — Кармен не могла поверить, что сказала это, но восстанавлить любовь оказалось гораздо интереснее, чем разрушать.

— Я по ней тоже скучал.

— Отлично. Желаю вам хорошо провести время.

— Спасибо.

— И еще, Дэвид…

— Да?

— Простите меня.

— Ладно, Кармен.

Тибберон: Ты говорила с Леной? Я за нее волнуюсь.

Кармабелла: Я ей уже два дня названиваю. Я тоже волнуюсь.

Лена сидела на складе в магазине. Она знала, что надо привести себя в нормальное состояние, но не могла. Она сидела, обхватив руками колени, и чувствовала, что постепенно сходит с ума. Сначала она делала всякие странные вещи, теперь ее охватило безразличие.

Сегодня она говорила с Тибби и дважды с Кармен. Лена злилась, что они не могут сказать что-то такое, от чего ей станет легче. Правда, она начала понимать, что легче ей не станет ни от чего на свете.

Лена ковыряла ноготь на ноге до тех пор, пока не почувствовала острую боль. Только физическая боль была свидетельством того, что она еще жива.

В примерочную кабинку прошла женщина с кучей одежды. Лена с отрешенным видом наблюдала за ней. Она видела, как женщина пытается задернуть занавеску до конца, не зная, что пока это никому не удавалось.

Раздался легкий кашель.

— Простите? — Голос был робким. — Как вы думаете, это нормально смотрится?

Женщина стояла босиком на коврике. Серое шелковое платье обтягивало худенькое тело с острыми ключицами. Лицо женщины было бледным, на руках и шее выделялись голубые вены. Но платье точь-в-точь подходило по цвету к ее огромным, прелестным глазам. Оно не очень-то смотрелось, но, наверное, лучше, чем что бы то ни было в этом магазине.

Лена никогда не понимала, почему у всех, кто обращается к ней за помощью, одинаковый молящий взгляд. Но теперь она знала почему. Они надеялись. Они верили, что еще не прошли весь путь от принцессы обратно к Золушке.

Этой покупательнице тоже нужна была поддержка. Внезапно Лена поняла, кто эта женщина. Миссис Граффсман, мама Бейли! Миссис Граффсман не знала Лену, но Лена много о ней слышала. Она потеряла дочь, единственное дитя. Она больше не была ничьей мамой. По сравнению с ее болью боль Лены почти ничего не значила.

На лице миссис Граффсман читалась мольба, и Лена не смогла отмахнуться как обычно.

— Это платье… вы в нем… такая красивая! — Слова эти она произнесла легко, словно выдохнула. Они были самыми правдивыми и искренними словами в ее жизни.

В один прекрасный день, когда Бриджит вернулась с пробежки, дома ее ждала посылка. Би быстро разорвала пакет.