Второе пришествие (СИ)

- Есть. Сегодня прошло заседание Совета Безопасности. По его итогам принято решение о необходимости стабилизации возникшей ситуации.

- Что это означает?

- Я думаю, это означает одно: готовятся решительные меры. Больше они не желают с нами либеральничать.

- И как это будет выглядеть? - Введенский почувствовал волнение.

- Точно сказать невозможно. Но готовиться следует к самому страшному. Эти люди не простят нам пережитого ими страха.

- Что же делать будем мы?

- Обороняться всеми имеющими у нас силами.

- Но у них оружие. Они могут его применить.

- Могут и скорей всего применят. Так что готовься, Марк.

- Каким образом?

- Хотя бы морально.

- Ты хочешь сказать, что бы я был бы готов умереть.

Бурцев пристально посмотрел на Введенского.

- А хоть бы и так. Это игра со смертью. Боишься ее?

- Боюсь, - не стал юлить Введенский.

- Все боятся. Только одни способны преодолевать этот страх, а других он целиком захватывает. В этом все и отличие. Видишь, какая малость, - усмехнулся Бурцев.

- В самом деле, просто ерунда, - подыграл ему Введенский. - Но все же просвети, если они применят оружие, нас же положат всех в течение пары минут.

В комнате воцарилась тишина, все смотрели только на Бурцева.

- У нас тоже припасено оружие. Конечно, наш арсенал с их не сравнить, но это все же лучше, чем ничего, - произнес Бурцев.

- Но если обо стороны применять оружие, это будет настоящим побоищем, - похолодел Введенский.

- А что ты хочешь, мы же не в игрушки играем. Когда ты присоединился к нам, ты знал, на что шел.

- Знал, - признал Введенский. - И все же надеялся, что до этого дело не дойдет.

- За твои надежды я не отвечаю, дорогой друг, - едко сложил губы Бурцев. - Да и не мог ты всерьез так думать. Ты же историк, кому как не тебе знать, чем завершаются подобные противостояния. Победа не дается легко, когда имеешь дело с таким противникам. Дай им волю, они половину человечества уничтожат ради сохранения своей власти и привилегий. Мы уже беседовали с тобой на эту тему: без крови тут не обойтись. Я согласен с тем, что ее должно быть как можно меньше. Но не все зависит от нас. - Бурцев на некоторое время замолчал. - Кто-то из тех, кто находится среди нас, скоро погибнет. Может, ты, Марк, может, я, а может мы оба. Вполне вероятно, что кто-то живет последние часы на земле. И ничего, дорогой друг, с этим не изменишь. Хочешь, открою маленький секрет, перед тем, как прийти сюда, я немало читал о жизни и смерти, о том, что нас ждет после нее. Ведь она с каждым днем становилась все более реальной.

- И как помогла тебе такая литература? - с интересом спросил Введенский.

- А вот сижу и думаю сейчас над этим вопросом. И не могу найти ответ. По крайней мере, радует, что по многим свидетельствам жизнь смертью не кончается. Хотя, кто знает, может быть лучше, если бы кончалась. Раз - и все как отрезало. Мне кажется, сама по себе смерть не страшна, страшно ее ожидание, предчувствие, понимание неизбежности. А когда она приходит, все страхи умирают вместе с ней. А вот в том, чтобы быть мертвым, нет ничего ужасного.

- Как-то мрачно это звучит, - заметил Введенский.

- Это уже вопрос вкуса, - неожиданно улыбнулся Бурцев. - Для одних мрачно, для других, наоборот, светло. Знаешь, японские самураи перед тем, как отправиться на опасное задание, где были все шансы с него не вернуться, или на битву, писали стихи, где подводили итог своей жизни или отражали свой взгляд на ее. Вот и мне захотелось это сделать.

- Ты написал стихотворение? - удивился Введенский.

- Впервые в жизни. Никогда не предполагал, что сумею это сделать. А вот получилось.

- Прочтешь?

- Кто не умеет умирать,

Тот не умеет жить.

Смерть многое дает познать

И много сотворить.

Я выбрал путь, ведущий к ней,

Возьми меня и вынь,

И горло хоть свинцом залей

Прославлю смертью жизнь.

Ну как?

Введенский ощутил волнение, не потому, что ему очень понравилось стихотворение, он понял, что его друг выразил в нем самое сокровенное.

- Ты сказал самое важное, - произнес Введенский.

- Только это и имеет значение. А все остальное постольку поскольку.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату ворвалась Вера. Она явно была чем-то сильно взволнованна.

- Что случилось? - почти в унисон спросили Введенский и Бурцев.

- Только что звонил мой отец. Буквально пятнадцать минут назад его избрали новым патриархом.

- Андрей Григорьевич, новый патриарх? - недоверчиво произнес Введенский.

- Да, - подтвердила Вера.

- Он еще что-нибудь сказал? - поинтересовался Бурцев.

- Категорически приказал мне вернуться немедленно домой.

- Ну и... - протянул Введенский.

- Я отказалась. Я выбрала свою дорогу.

83.

Прогнозы Бурцева стали сбываться уже со следующего утра. Число полицейских и представителей других спецслужб, блокирующих подходы к баррикаде, заметно возросло. Изменилось и их поведение, оно стало более агрессивным. На крышах впервые появились снайперы, которые и не скрывали своего там присутствия. Наоборот, вели себя так, чтобы на них постоянно обращали внимание. Не трудно было догадаться, что это делалось с целью психологического воздействия.