Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Память о прошлом не отпускает. Дома, двора, окружающих поселков нет, они оказались под водой, вернуться в тот мир невозможно, дверь захлопнулась. Эти мгновения даны один раз. И теперь на том месте, где «сияло и цвело», только водная гладь. Только пепел, дым и туман.

Мы так устроены, что не можем оценить мгновение, в котором проживаем. И начинаем ценить его тогда, когда теряем. Но детство, юность, молодость – это не шапка, потеряв, не купишь и не свяжешь другую. Можно только вспоминать.

Северней, в пяти километрах от нашего дома, процветал сортовой участок. Жители поселка за копейки покупали фрукты и овощи, арбузы и дыни бесплатно, а за сдачу семян им платили три копейки за килограмм. Там впервые я увидел механизм, много позже он встретился мне при уборке снега на улицах Москвы. Агрегат был приспособлен лопатками загребать арбузы и по транспортерной ленте подавать в смеситель. Арбузный сок ручьем лился в арык, а семена собирались с обратной стороны. На высоченных стеблях кукурузы зрели по три-четыре початка. Проходя мимо кукурузного поля, я увидел не прямые просветы междурядий, ведущих к противоположному краю поля, а лишь гущину стеблей, листьев и початков, из которых вдобавок кое-где выглядывали обнажившиеся зерна.

Работавший водителем на опытном участке близкий родственник Асангазы, доброй души человек, иногда привозил овощи. Однажды он поделился картошкой, клубни были настолько крупные, что несколько картофелин наполнили мешок. Земля была жирный чернозем, хоть на хлеб мажь.

Секрет процветания поселка был в трудолюбии сельчан и в хозяйственном руководителе. Даже дети знали его фамилию: Пономарев, в просторечии Пономарь. По какому-то стечению обстоятельств, мне неизвестному, он попал в край с прекрасным климатом и великолепной почвой. Он решил преобразовать глухую провинцию. Односельчане поддержали перемены, они облегчили жизнь и быт колхозников. Новые фермы, строительство грунтовых дорог привлекали специалистов из окрестных сел. Прошло несколько лет, и облик села с фруктовыми деревьями изменился до неузнаваемости. Глава колхоза природой был наделен организаторской жилкой, знаниями и способностями устанавливать доверительные отношения между членами правления и колхозниками. Детей школьного возраста привозили в районный центр, иногда они, минуя наш дом, гурьбой шествовали в школу. Один из них, особенно заметный, маленького роста, в школе его звали Стаканчиком, утопал по колено в снегу. Держались они обособленно, были дружелюбны и не задирались.

Из-за равнодушия и разгильдяйства районных руководителей передовой опыт не распространялся, наши повседневные будни, в отличие от соседнего поселка, отличались убожеством и неустроенностью. К тому же предварительная договоренность о предстоящей работе отца оказалась ложью. Ему едва удалось получить должность помощника бухгалтера в колхозе им. Карла Маркса в семи километрах от дома. Колхоз был убыточный, трудодни мизерные, оставалась одна надежда на богарный подсобный земельный участок. Из-за предгорного рельефа пашни полить его стоило больших трудов, предварительно очистив от многочисленных камней. Вот на таком поле надо было вырастить по арендному договору кукурузу для колхоза и подсолнечник для себя. Чтобы уберечь поля от набегов любителей попользоваться кукурузными початками молочно-восковой спелости и семечками подсолнуха, пришлось на краю делянки построить шалаш. В нем и жили. Старшие братья работали на ближайших адырах (в предгорьях). В самые жаркие дни июля и августа заготавливали стебли черной полыни. Рубили кустарник кетменем, старались обходить осиные гнезда, но хуже было, если встречали каракурта, заметить его было труднее, он обустраивал свое жилье среди сухих веток полыни, в верхних слоях почвы. Лучшим временем после изнурительной работы были теплые южные ночи, когда под неумолчный звон цикад можно было приятно растянуться всем ноющим от усталости телом на жесткой войлочной кошме под бархатно-черным звездным небом. Войлок, изготовленный из овечьей шерсти, надежно предохранял от змей и ядовитых насекомых. Наблюдая за звездами, мы замечали серебристую полосу над головой, в седой древности ее называли Саманчынын жолу (дорога Соломщика). На ней была видна каждая серебристая пылинка светящейся туманности, видимые звезды рассыпаны по ночному небу, но особенно густо в той полосе, которую мы называем Млечным Путем. Незаметно засыпали под убаюкивающие занимательные рассказы отца. До сих пор мы не знаем, замолкал ли отец, увидев, что сон сморил детей, или продолжал говорить, чтобы не оставить без ответа наше неизбежное «А дальше?», звучавшее тогда, когда он намеренно прерывал рассказ на самом интересном месте. У нас была жажда узнать, что же случится дальше, желание перевернуть страницу, необходимость продолжать, даже если будет тяжело, потому что кто-то попал в беду и ты должен узнать, чем это все кончится… Это заставляет узнавать новые слова, думать по-другому, продолжать двигаться вперед.