Второй этап

Из пустоты начал формироваться хрупкий женский силуэт. Она сидела ко мне спиной, одетая в длинное летнее платье-сарофан, но длинная и мощная коса огненно-рыжих волос с вкраплениями чёрного и белого выдали её с головой.

– Сука-лисица Алиса, – оскалился я. – Вот мы и встретились вновь.

– Привет-привет, – улыбнулась она в зеркало заднего вида. – Может, уберёшь пистолет? Не будешь же ты стрелять в такую красотку?

Вместо ответа я выстрелил, затем ещё и ещё. Пули одна за другой впивались в лисий бок, но я не увидел крови, не услышал криков.

Только хихиканье справа.

– Это праворульная машинка, Мэлс, – смешно пофыркивая в кулачок, смеялась Алиса.

А я друг понял, что выпустил барабан в пустоту пассажирского сиденья.

Снова эта её способность – смешивать реальность и иллюзию. И не только это – не стоит забывать, с какой лёгкостью она смешивала настоящий мысли с внушёнными.

Иллюзорно-гипнотическая абилка.

– А если я ещё раз попытаюсь? – спросил я.

– Тогда окажется, что машина леворульная, – ответила Алиса. – Или ты думаешь, иллюзии – это всё, на что я способна?

– Я ничего не думаю, – хмыкнул я. – Где хвосты?

– Понравились, да? Мне тоже нравятся, – хитро улыбнулась она. – Но демаскируют они серьёзно. Приходится всегда поддерживать способность.

Честно говоря, её снисходительный тон бесил.

Нет, в стервозности тоже есть своя привлекательность, своя энергетика. Я вдруг словил себя на мысли, что мне хочется ухватить чёртову лису за длинную косу, остановить автомобиль и отодрать прямо на пыльном капоте.

Какая несвойственная в напряжённой и боевой обстановке мысль.

– Твоя абилка не работает, – сказал я. – Я чувствую, какие мысли мои, а какие – поддельные.

– Это ты думаешь, что чувствуешь, – поправила она меня. – А на самом деле процесс уже пошёл. Не бойся, своей марионеткой я тебя сделать не смогу – не хватает уровней у способности. Однако, сам понимаешь – подстраховка.

Мы ехали ещё где-то полчаса, в течении которых я давил в себе странные мысли. Зачем-то обсуждали музыку, что доносилась из радио, болтали о просмотренных фильмах.

– Мой любимый фильм – «Гран Торино», – доверительно сообщила Алиса. – Люблю настоящих мужчин, вроде Клинта Иствуда.

– Он же старенький там, – поразился я. – Дедушка.

– Дело не в возрасте, а в энергетике! От мужчины всегда должна исходить такая, знаешь, хищная, но в то же время спокойная энергия!

А в голове у меня творился форменный бардак. Хотелось то жёстко изнасиловать лису, то пригласить её на романтическое свидание, приём, обязательно вручить здоровенный букет из ста роз. Ещё почему-то хотелось целовать её ступни, причём иногда – босые, а иногда – обутые в строгие чёрные туфли. Всё это были не мои мысли, а навязанные мне извне, навязанные мне абилкой лисы, которую та использовала, совершенно не стесняясь.

Как мог, я их фильтровал – получалось удивительно неплохо.

– Приехали, – внезапно сказала Алиса. – Знаешь, Мэлс, ну ты и псих! Тридцать минут сидеть под моей способностью и поддерживать разговор про фильмы, музыку и книжки, вместо того, чтобы начать приставать – это возможно, только если маковку твою набекрень присобачили, недоделанный!

Мне кажется, или в её голосе прозвучала обида?

– Ты меня ещё не знаешь, – хищно оскалился я, хлопая дверью. – Мы с тобой ещё поговорим… под моей способностью.

Стоп!

Почему я здесь? Я стоял посреди какого-то просторного ангара, вдыхая запах моря и машинного масло.

Почему я не поинтересовался у Алисы, куда мы едем? Почему не выпрыгнул из машины раньше, когда мы скрылись от игроков в чёрном?

Я всмотрелся в два насмешливых голубых глаза на покрытом веснушками лице.

– Ну что ты на меня так смотришь, – она улыбнулась. – Все настоящий женщины дурят голову мужчинам.

Она щёлкнула пальцами и за её спиной расправились четыре пушистых хвоста, что висели в воздухе словно воздушные шарики. А из головы выскочили милые лисьи ушки, заканчивающиеся чёрными кисточками.

– И что всё это значит? Ловушка?

Вместо ответа, отошедшая от машины и прислонившаяся к стене лисица молча показал пальцем мне за спину.

Обернувшись, я выругался – из темноты один за другим начали появляться негры, одетые в строгие деловые, но разноцветные костюмы.

Всего – человек десять. И снова – все игроки.

– Такое ощущение, что все игроки мира собрались в Нью-Йорке, – обратился к молодому и неотличимому от других негру. – Сразу говорю, по-английски я не шпрехаю.

Я не зря выделил именно его.

Имри Захан

Игрок, Оракул

Статус: Чёрный Властелин

– Тебе не потребуется знать языки, – улыбка африканского лидера ослепляла. – Оракулы знают и понимаю все человеческие языки. Плюсы профессии, так сказать.

– Оракулами только негры могут стать? – спросил я, оглядываясь.

Негры бесшумно рассредоточились по заставленному какими-то ящиками ангару. Или мне только показалось, что бесшумно? В конце концов, у меня вместо правого уха ватный тампон и пара витков бинта. Отстрелил мне эту важную частью тела Йон Сидней, стрелок-ганслингер. Хорошо, что кое-что другое не отсрелил.