Второй год новой эры

Что же касалось развлекательных мероприятий, то тут активность проявила Ольга Слепцова. Она весь день бегала, с кем-то совещалась, кого-то уговаривала, деловито записывая что-то в блокнот – и наконец объявила список номеров. Итак, в программе присутствовали: акробатический этюд – Оливье Жонсьер и Эва де Вилье (он – крепкий и мускулистый, как молодой Геракл, она – тоненькая и хрупкая, будто тростинка), дальше следовал вокальный номер – Ванесса Нуари в сопровождении хора полуфриканок, для которых не прошли даром долгие вечерние посиделки, когда девушки пели, занимаясь рукодельем в комнатах второго этаже; танцевальный номер – зажигательная румба и акробатический рок-ролл в исполнении Роланда Базена и его супруги Патриции; сценка «Весенний сон» (участвуют – внимание! – неандерталки); ну и еще пара групповых танцевальных номеров – Ольге, как общественнице, хотелось задействовать как можно больше народу. Так что по поводу торжественной встречи весны после окончания ритуальной части намечался целый концерт… Слепцова и ко мне подходила, просила поучаствовать, но я решительно отказалась. И только к вечеру я вдруг решилась. Просто не могла отказаться от искушения выступить перед большой аудиторией – и плевать, что большинство не знают французского языка. Мелодику речи и накал страстей, переданный интонацией, оценить они все же могут, а это уже немало. Я собиралась прочитать кое-что из сонетов Поля Верлена…

Месье Петрович, довольный донельзя, сразу утвердил эту программу, сказав, что все выглядит просто замечательно. Осталось только дождаться завтрашнего утра.

Как и планировалось, мы поднялись очень рано, когда небо едва начало светлеть на востоке. В такое время природа была какой-то особенной – подернутый голубоватой дымкой лес под сенью которого еще лежал снег, словно замер в ожидании восхода солнца. Влажный запах пробуждающейся на открытых полянах земли волновал, вызывая в душе радостные предчувствия. Уже проснулись птахи; они самозабвенно щебетали в вершинах деревьев, словно так же, как и мы, призывая светило – и это разноголосье как нельзя лучше соответствовало общему настроению.

Мы выстроились на площадке перед Домом и под руководством месье Петровича стали звать солнце. Окажись я участницей подобного действа при других обстоятельствах, в нашем мире, я решила бы, что все его участники – сумасшедшие. Ведь нам, людям прогрессивного столетия, известно, что Солнце – никакое не божество, а так называемый астрономический объект – звезда типа «желтый карлик». Но теперь, проникнувшись торжественностью момента и поддавшись массовому настроению, мне и самом деле казалось, что Солнце – живое, что это могучее божество, которое слышит нас и снисходит до наших нужд. И в этот момент я ощущала все величие Мироздания, и свою взаимосвязь с ним и с остальными членами нашего племени. Это было упоительное чувство. Там, в своем мире, я никогда бы не смогла испытать такого, и даже никогда не узнала бы, скольком потеряла.

– Солнце, мы зовем тебя! – взывал месье Петрович, воздев к небу руки.

Племя повторяло за ним и слова, и жесты.

– Великое светило, приди и озари нашу землю!

– Даруй нам свет, лучезарное солнце!

– Даруй нам тепло и благослови наше племя!

– Одари нас обильными плодами того, что произрастает на земле, здоровым приплодом животных и потомством – наших женщин!

И вот вспыхнул на горизонте первый луч – и племя разразилось ликующими криками, приветствующими багровый жаркий шар, поднимающийся в прохладе утра из-за горизонта и окрасивший все вокруг в теплые розовые тона. Светило вставало быстро и величественно, разгоняя остатки мрака. Сразу изменились запахи – они стали мягче и к ним примешалась новая, теплая нотка (я вообще стала очень чувствительная на запахи в последние две недели).

И когда солнце полностью взошло, оторвавшись от горизонта, все наше племя запрыгало и захлопало в ладоши. И даже неандерталки разразились гортанными криками; глаза их радостно блестели, они широко улыбались, показывая крупные зубы. И в душе у каждого наверняка звучала ликующая песня, песня наступившей весны – времени возрождения и обновления жизни. Женщины, родившие детей этой зимой, поднимали своих младенцев вверх на вытянутых руках, будто знакомя их с вернувшимся к своим обязанностям светилом. К своему удивлению, я увидела, что так же поступили не только подпавшие под влияние местных молодые русские женщины Ляля, Лиза и Катя. Даже мадам Марина подняла вверх своего освобожденного от пеленок малыша, и тот поприветствовал солнце громким ревом разбуженного маленького человечка, которому очень холодно и который хочет есть.