Второй год войны

Посреди ковра рядом с самоваром стояло огромное блюдо с вареным мясом, от которого шел пар. Алексей понял, что прошло, наверно, немало времени, коль успели сварить барана. Он придвинулся к блюду и вместе со всеми стал есть. Хоть он был голоден, но насытился быстро, чем снова вызвал удивление старика, который сокрушенно качал головой, видя, что Алексей отказывается от угощения. Алексей попросил Ильяса сказать старику, что действительно сыт и единственное, чего бы он хотел, — это поспать.

— Иди туда, — указал Ильяс в угол комнаты, — там ложись. Я утром разбужу.

Алексей не заставил повторять приглашение: пошел в угол, лег и почти мгновенно уснул.

Ильяс сдержал свое слово: лишь только забрезжил рассвет, он разбудил его:

— Эй, вставай! Земляк встречай, колхоз Ворошилова!

Алексей поднял голову: какой земляк? Откуда? Из колхоза едет или в колхоз? Он вскочил, натягивая на ходу шапку и пальто, заторопился к выходу.

Светало. Возле дома напротив стояли сани, запряженные парой коней, возле саней хлопотали две женщины и мужчина. Алексей шагнул навстречу и узнал их: это был Антонов, Тамара и Сомова. В первую минуту Алексей растерялся: откуда они взялись? Не за ним ли приехали? Не за лошадьми ли едут? Да нет, с чего он взял! И сочетание такое странное: Антонов, Тамара, Евдокия Сомова…

Все это вихрем пронеслось у него в голове, пока шел к саням. И тут они увидели его.

— Ой, Леша! — удивленно воскликнула Тамара. — Да откуда ж ты, золотце?

— Алексей! — кинулась к нему Евдокия Сомова. — Ты где же пропадаешь третий день? Мать вся извелась — тебя нет! — а ты разгуливаешь где-то!

Женщины тормошили его, расспрашивали одновременно. Один только бригадир, едва кивнув ему, занялся конем, поправлял сбрую. Что-то неуловимо изменилось в облике старшего Антонова: то ли он меньше ростом стал, то ли сам старался быть не очень заметным. В чем дело?

— А вы куда? — спросил наконец Алексей.

— Мы, Лешенька, в военкомат едем! — сказала Тамара, улыбаясь бесшабашно и грустно. — Я тебе говорила, пойду в армию, вот и иду!

— Как? — сбитый с толку, спросил Алексей. — Все втроем?

Он с удивлением перевел взгляд на Евдокию Сомову.

— Что ты! — засмеялась Евдокия. — Какой из меня солдат? Это они, молодые, идут!

— И Вениамина Васильевича тоже берут в армию? — медленно спросил Алексей, глядя на бригадира.

Антонов повернулся, посмотрел на него, вынужденно улыбнулся:

— Вместе с Тамарой воевать будем!

Улыбка его была кривой, вымученной. И голос звучал так, словно это был не его голос — какой-то безликий, утерявший властные нотки. Голос растерянного человека. И вдруг Алексей понял, что бессмысленными оказались все его попытки разоблачить Антонова, доказать бригаде и всему колхозу, какой Антонов плохой. Бессмысленными, потому что Антонов уходит в армию и все эти обвинения теперь покажутся мелкими придирками. Какой бы ни был Антонов, но он идет на фронт и кровью искупит свою вину, верней, все свои провинности.

Алексей молча переводил взгляд с Тамары на Антонова, с Антонова на Тамару. Вот так встреча! Всего ожидал он, возвращаясь домой: споров, ссоры, обвинений, даже ругательств… И оказалось, все решилось само собой.

— Степана не встречал? — спросил вдруг Антонов.

— Нет, где же! — встрепенулся Алексей. — А он не вернулся?

— Не вернулся.

Лицо Антонова потемнело, он зло сплюнул в снег:

— Куда убежал, дурак?.. Теперь дома ни его, ни меня!..

Алексей только сейчас сообразил, что Степкина мать осталась сейчас в хуторе одна.

Тут заговорила Евдокия Сомова:

— А ты-то где бродишь? Мать убивается — сын пропал! Тебя, считай, тоже в армию берут — повестка пришла!

Это была уж совсем ошеломляющая новость! Алексей не успел еще осознать сказанное, как вмешалась Тамара:

— Что ты, Евдокия, говоришь? Не в армию, а на приписной пункт. На десять дней, я сама читала повестку, Леша! Сборы допризывников.

Заговорил Антонов:

— Ехать надо, бабы! Засветло не попадем, если будем стоять!

— Приспичило тебе, что ли? — отмахнулась от него Тамара и, сияя ласковой улыбкой, приблизилась к Алексею.

— Что ж не говоришь, где пропадал три дня? Мы так удачно возвращались — нам машина попалась, мы в тот же день были в бригаде! А тебя все нет и нет!

— Я коней нашел, — сказал Алексей медленно, еще сам не зная, следует ли это говорить.

— Каких коней? — не поняла Тамара, да и остальные спутники ее с удивлением смотрели на него.

— Тех, что летом пропали, — пояснил он, глядя на бригадира. — Орлята и Соседка живы, а другие погибли.

На лице Антонова удивление сменилось гримасой досады и даже презрения. Пока Тамара и Евдокия допытывались, как да где он нашел коней, Алексей смотрел только на бригадира. Тот понял его взгляд, насмешливо произнес:

— Нашел, ну и что? Не все равно, где они? И у нас подохли бы и там не перезимуют! Какое это теперь имеет значение?

— Ну как же, Васильич… — начала было Евдокия, но Антонов перебил ее с озлоблением: