Второй год

Больше ничего интересного во время операции на Балхе не произошло. На следующий день мы пошли бродить в сопках и два дня я хвостиком следовал за Бобыльковым. На привалах ели сухпай и это оказалось не так романтично, как мечталось в моих юношеских представлениях. Ночевать зимой на свежем воздухе мне тоже не понравилось и захотелось обратно в полк, чтобы сходить в баню и хорошенько отмыться. За двое суток никого мы в этих сопках не нашли, только зря устали. Где-то была стрельба, но далеко от нас: воевала толи шестая рота, толи разведчики. С кем они там воевали мне было непонятно, зато было понятно другое, более важное для меня: связь работала. Я регулярно выходил на связь с Полтавой и с Геной, а значит пятая рота была не "глухая" и не "слепая". Связь работала, значит свою задачу на той войне я выполнил, а стрелять, собственно, не мое дело. На это пехота есть. Я даже ни разу не выстрелил из автомата. Пятая рота, кстати, тоже — не в кого было. Было всего два столкновения, которые прошли без нашего участия.

Никого из нашего батальона за время операции не убило и не ранило. И слава Богу! Даже минометчики, которые наехали на мину в первый же день, и те оказались целыми, если не считать шишек и царапин, которые они насажали себе во время приземления. Водитель их тоже оказался цел. У него не было даже перелома. Но ноги себе он об руль ударил здорово когда вылетал из люка. Я из любопытства ходил смотреть: у пацана повыше колен были огромные синячищи, которые желтой опухолью растекались вверх и вниз по ноге, раздувая коленные суставы. Неделю водитель провалялся в палатке, а в туалет его носили на руках.

Домой маме я написал сказку о том как мы здорово проводим время в полку и ездим стрелять на полигон.

6. Колонна на Шибирган

1986 год. Провинции Саманган-Балх-Джаустжан

Не успели мы вернуться в полк, как для нас образовалось новое дело: нужно было проводить колонну на Шибирган.

Что такое Шибирган? Шибирган — это дыра похуже Иолотани, Маров и Кушки. Это была такая дыра, каких мало. Бездонная и безнадежная. Наш полк, даром что стоял недалеко от границы, был самым дальним в дивизии, то есть, обделенный вниманием Политотдела и военного прокурора, сам по себе уже был отодвинут на периферию дивизионной жизни. А в Шибиргане стоял первый батальон, усиленный танковой ротой и артиллерийской батареей. Расстояние от штаба батальона до штаба полка можно было на карте измерять монтировкой: двести верст. И эти двести верст — не то что из Москвы в Рязань прокатиться. Это двести километров по чужой и враждебной стране, мимо кишлаков мирных дехкан, всегда готовых сменить мотыгу на гранатомет и безнаказанно пустить несколько выстрелов по идущей колонне.

Колонну со всеми необходимыми грузами в первый батальон проводили раз в месяц. Проводка колонны обставлялась как полноценная войсковая операция. Эта колонна должна была на следующий месяц обеспечить шестьсот человек снарядами, патронами, тушенкой, соляркой, бензином, мукой, чаем, лавровым листом, крупами и много еще чем необходимым на войне.

Весь вчерашний день трудолюбивая пехота грузила для Шибиргана КАМАЗы на полковых складах. Доблестный второй взвод связи был избавлен от погрузки и вовсе не потому, что мы берегли свои "лайковые перчатки". Просто накануне второй взвод в полном составе на двух своих бэтээрах под командованием целого лейтенанта Михайлова ездил в Хайратон и загрузил аж три КАМАЗа различным добром. Так как во взводе до прибытия нового призыва была на радость всем замполитам временно искоренена дедовщина, то работали все три призыва, поэтому все, что нужно было погрузить, закидали под тенты за пару часов. Обогатиться, правда, нам ничем не удалось, потому что матерый прапорщик из РМО стоял возле кузова и пересчитывал коробки и ящики, а после того как КАМАЗ набивался доверху, он лично опускал полог тента и зашнуровывал его так, что под него не то что руку — палец нельзя было просунуть. Прапорщик был не первый год в армии и хорошо знал: на что направлены мысли солдат при погрузочно-разгрузочных работах. Эти мысли направлены исключительно на то, как бы половчее свистнуть носимое в кузов. Стоит только материально ответственному лицу на краткий миг отвлечь внимание от получаемого груза, как тут же один или пара ящиков случайно упадут из кузова под колеса, где их подхватят проворные и заботливые руки. Благополучно украденное моментально растворится в пространстве и все грузившие будут с самыми честными глазами горячо уверять, что товарищ прапорщик, вероятно сам обсчитался — ящиков было ровно столько, сколько погружено. Но этот мерзавец-прапорщик хлебало не разевал и внимания не отвлекал. Спасая наши грешные души он так и не дал нам преступить седьмую христианскую заповедь "не кради".

Ну не дал — и не дал. Что я, тушенки что ли не видел? Зато в тот день я понял главное…