Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

В этой станице корниловцы были свидетелями, как станичный сход творил суд и расправу над вернувшимися от большевиков казаками. Молодым казакам присудили по 25 нагаек, более взрослым по 50, а старикам за то, что не нажили ума до седых волос, по 75. Богатого казака, который от жадности защищал свой виноградник бомбометом, повесили.

Красная армия, окруженная добровольцами, решила перейти на правый берег Кубани и прорваться к Ставрополю. Начались жестокие бои. Большевики снова овладели Армавиром и форсировали реку южнее и севернее Невинномысской. С огромными потерями корниловцам пришлось отходить на Ново-Екатериновку. Во время отхода 1-я офицерская рота имени генерала Корнилова была в арьергарде полка. Противник преследовал нас не отрываясь, его кавалерия все время обходила наши фланги, пытаясь переходить в атаку, но наши пулеметы на тачанках успешно отбивали их. На одной из таких тачанок с пулеметом был поручик Сахаров, который в 1-м Кубанском походе, во время нашей атаки в Саратовских хуторах, ведшейся по личному приказанию генерала Корнилова, уложил красноармейца, стрелявшего в меня в упор, и тем, как я полагаю, спас меня. Теперь этот доблестный корниловец погиб на наших глазах. Его тачанка почему-то сильно отстала от арьергарда и осталась в одиночестве. Этим воспользовалась красная кавалерия и атаковала тачанку. Пулемет, сделав несколько выстрелов, отказался работать, а винтовок у них не было. В пять минут их участь была решена, и они пали при исполнении ими священного долга прикрытия своего родного полка. Наши пулеметы с дальнего расстояния разогнали красную кавалерию, но контратаковать подходившую пехоту у нас не было сил. В бинокль никаких признаков жизни около тачанки обнаружено не было, перебиты были даже лошади. В Ново-Екатериновке полк недосчитался многих, потери были велики, только за этот бой мы потеряли убитыми и ранеными 133 человека.

Судьба не особенно жаловала в эти дни Белое Воинство, каждый бой уносил из его рядов сотни и сотни жертв, а в эти особенно тяжелые дни 25 сентября была получена телеграмма о смерти основателя Добровольческой армии генерала Алексеева.

На похороны генерала Алексеева в Екатеринодар была отправлена 1-я офицерская имени генерала Корнилова рота в составе 180 штыков (всего она имела 250 штыков). За день до отъезда роты мне, как ее фельдфебелю, доложили об исчезновении из секрета прапорщика Войцеховского. Из госпиталя в полк я вернулся дней десять тому назад и нашел в роте незнакомый мне на ³/₄ офицерский состав. На занятиях я обратил внимание только на бледность лица Войцеховского. Поездка на похороны в Екатеринодар отвлекла нас от выяснения этого редкого для нас явления. На похоронах рота стояла на правом фланге, левее нас была какая-то часть гвардейского формирования. Калейдоскоп событий и это тяжелое событие для Добровольческой армии как-то стушевались. Мы смотрели тогда на все примитивно практически: отдав должное большому Русскому патриоту генералу Алексееву, мы спокойно видели наше руководство в достойных руках генерала Деникина, но… и замечали что-то неприятное для нас: это чрезмерное засорение города здоровым мужским элементом. В данном случае я был далек от какого-либо упрека им, но виденное уже нечто подобное в Ростове-на-Дону до первого похода как-то тревожно вспоминалось. Вообще, пуганый куста боится.

Похороны, чересчур переполненный город и положение на фронте привели меня в мрачное состояние, и я был рад отбытию в полк. Не успели мы доехать до полка в Ново-Екатериновке, как в Ставрополе узнали о новом постигшем нас горе: сбежавший перед нашим отъездом из сторожевки прапорщик Войцеховский оказался провокатором: он оценил отсутствие в полку первой боевой единицы и, зная местность, провел красных в тыл полку. Не упустил он из вида и то, что полк рано утром всегда выходил на занятия без патронов, а потому атака была приурочена как раз к этому моменту. Здесь был убит полковник Лисовский, смертельно ранен адъютант полка поручик Пожаров-Романов и больше пятисот корниловцев, главным образом убитых. Потери 514 человек.

Потери могли быть и большими, но корниловцы все же лучше красных знали местность и инстинктивно, хотя и разрозненно, отскочили за гору на окраине станицы и там не только отбили красных, но контратакой выбросили их под обрыв, к Невинке. Роль предателя была раскрыта им самим: он имел маленький чемоданчик, оставленный им при переходе к красным в доме, где он стоял, и теперь пришел взять его. Хозяйка дома сразу его узнала и в ужасе ничего не могла ему сказать. Он же, взяв свое, тоже удалился молча. Среди ада братоубийственной войны предатель не смутился при виде стольких геройски павших корниловцев и спокойно пошел подбирать свои тряпки! Не раз после этого я задавал себе вопрос: какое основание было для того, чтобы называть русский народ «народом-Богоносцем»? Недостойны были тогда русские этого…